Неточные совпадения
— А что мне жениться? — возразил Федя, — мне и
так хорошо. На что мне жена? Лаяться с ней, что
ли?
— Да чтоб оброку сбавил аль на барщину посадил, переселил, что
ли… Сын у меня умер,
так мне одному теперь не справиться.
Я, например, очень хорошо понял, что Александра Андреевна — ее Александрой Андреевной звали — не любовь ко мне почувствовала, а дружеское,
так сказать, расположение, уважение, что
ли.
— Эх! — сказал он, — давайте-ка о чем-нибудь другом говорить или не хотите
ли в преферансик по маленькой? Нашему брату, знаете
ли, не след
таким возвышенным чувствованиям предаваться. Наш брат думай об одном: как бы дети не пищали да жена не бранилась. Ведь я с тех пор в законный, как говорится, брак вступить успел… Как же… Купеческую дочь взял: семь тысяч приданого. Зовут ее Акулиной; Трифону-то под стать. Баба, должен я вам сказать, злая, да благо спит целый день… А что ж преферанс?
— «Да точно
ли у вас магазины в исправности?» — спрашиваю я. «Видит Бог, в исправности, и законное количество хлеба имеется…» — «Ну, говорю,
так вам робеть нечего», — и написал бумагу им…
— Знаю, знаю, что ты мне скажешь, — перебил его Овсяников, — точно: по справедливости должен человек жить и ближнему помогать обязан есть. Бывает, что и себя жалеть не должен… Да ты разве все
так поступаешь? Не водят тебя в кабак, что
ли? не поят тебя, не кланяются, что
ли: «Дмитрий Алексеич, дескать, батюшка, помоги, а благодарность мы уж тебе предъявим», — да целковенький или синенькую из-под полы в руку? А? не бывает этого? сказывай, не бывает?
Вы, дядюшка, с Гарпенченкой-то знакомы,
так не можете
ли вы замолвить ему словечко?..
— А знаете
ли, отчего он
такой все невеселый, все молчит, знаете?
—
Так нельзя
ли нам новую ось достать? — сказал я наконец, — я бы с удовольствием заплатил.
— А вы кто
такие? охотники, что
ли? — спросил он, окинув меня взором с ног до головы.
— Что
так?.. Перемерли, что
ли?
— Ну,
так как же, Николай Еремеич? — начал опять купец, — надо дельце-то покончить…
Так уж и быть, Николай Еремеич,
так уж и быть, — продолжал он, беспрерывно моргая, — две сереньких и беленькую вашей милости, а там (он кивнул головой на барский двор) шесть с полтиною. По рукам, что
ли?
— Мало
ли чего нет! Сама барыня приказать изволила,
так тут нам с тобой рассуждать нечего.
Конца этой сцены я не берусь описывать; я и
так боюсь, не оскорбил
ли я чувства читателя.
— А что будешь делать с размежеваньем? — отвечал мне Мардарий Аполлоныч. — У меня это размежевание вот где сидит. (Он указал на свой затылок.) И никакой пользы я от этого размежевания не предвижу. А что я конопляники у них отнял и сажалки, что
ли, там у них не выкопал, — уж про это, батюшка, я сам знаю. Я человек простой, по-старому поступаю. По-моему: коли барин —
так барин, а коли мужик —
так мужик… Вот что.
— Что вы, молодой человек, что вы? — заговорил он, качая головой. — Что я злодей, что
ли, что вы на меня
так уставились? Любяй да наказует: вы сами знаете.
Недавно купил я в городе жернова; ну, привез их домой, да как стал их с телеги-то выкладывать, понатужился, знать, что
ли, в череве-то у меня
так екнуло, словно оборвалось что… да вот с тех пор все и нездоровится.
Я, знаете
ли, говорю ей: «Ничего, Матрена; ничего, не плачь», а у самого слезы
так и бегут и бегут…
— «Оно, конечно, правосудие, — говорю я, — оно, конечно… а вот, я слышал, у вас лошадка есть вороненькая,
так не хотите
ли поменяться на моего Лампурдоса?..
Видите
ли, ей, глядя на меня, вдруг в голову пришло женить меня на своей зеленой компаньонке, — это я после узнал: оттого-то она
так и разозлилась.
Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило
ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда,
так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
«Однако ж это странно, — замечает другой экзаменатор, — что же вы, как немой, стоите? ну, не знаете, что
ли?
так так и скажите».
— Поздравляю вас, милостивый государь, поздравляю, — продолжал он, — правда, не всякий, можно сказать, согласился бы
таким образом зарррработывать себе насущный хлеб; но de gustibus non est disputandum — то есть у всякого свой вкус… Не правда
ли?
— Скажите, — подхватил г. Штоппель, сильно поощренный улыбками всего собрания, — какому таланту в особенности вы обязаны своим счастием? Нет, не стыдитесь, скажите; мы все здесь,
так сказать, свои, en famille. Не правда
ли, господа, мы здесь en famille?
С того самого дня они уже более не расставались. (Деревня Бесселендеевка отстояла всего на восемь верст от Бессонова.) Неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благоговение. Слабый, мягкий и не совсем чистый Тихон склонялся во прах перед безбоязненным и бескорыстным Пантелеем. «Легкое
ли дело! — думал он иногда про себя, — с губернатором говорит, прямо в глаза ему смотрит… вот те Христос,
так и смотрит!»
— Не могу, — твердила Маша, — грустно мне таково… Тоска замучит. — Понемногу ее лицо приняло
такое равнодушное, почти сонливое выражение, что Чертопханов спросил ее, уж не опоили
ли ее дурманом?
Он почти постоянно, если можно
так выразиться, экзаменовал Малек-Аделя; уезжал на нем куда-нибудь подальше в поле и ставил его на пробу; или уходил украдкой в конюшню, запирал за собою дверь и, ставши перед самой головой коня, заглядывал ему в глаза, спрашивал шепотом: «Ты
ли это?
Ты
ли?» — а не то молча его рассматривал, да
так пристально, по целым часам, то радуясь и бормоча: «Да! он! конечно, он!» — то недоумевая и даже смущаясь.
— А то раз, — начала опять Лукерья, — вот смеху-то было! Заяц забежал, право! Собаки, что
ли, за ним гнались, только он прямо в дверь как прикатит!.. Сел близехонько и долго-таки сидел, все носом водил и усами дергал — настоящий офицер! И на меня смотрел. Понял, значит, что я ему не страшна. Наконец, встал, прыг-прыг к двери, на пороге оглянулся — да и был таков! Смешной
такой!
— Экая я! — проговорила вдруг Лукерья с неожиданной силой и, раскрыв широко глаза, постаралась смигнуть с них слезу. — Не стыдно
ли? Чего я? Давно этого со мной не случалось… с самого того дня, как Поляков Вася у меня был прошлой весной. Пока он со мной сидел да разговаривал — ну, ничего; а как ушел он — поплакала я
таки в одиночку! Откуда бралось!.. Да ведь у нашей сестры слезы некупленные. Барин, — прибавила Лукерья, — чай, у вас платочек есть… Не побрезгуйте, утрите мне глаза.
— Господин почтенный, едем мы с честного пирка, со свадебки; нашего молодца, значит, женили; как есть уложили: ребята у нас все молодые, головы удалые — выпито было много, а опохмелиться нечем; то не будет
ли ваша
такая милость, не пожалуете
ли нам деньжонок самую чуточку, —
так, чтобы по косушке на брата? Выпили бы мы за ваше здоровье, помянули бы ваше степенство; а не будет вашей к нам милости — ну, просим не осерчать!