Неточные совпадения
И вот чему удивляться надо: бывали у нас и такие помещики, отчаянные господа, гуляки записные, точно; одевались почитай что кучерами и сами плясали,
на гитаре играли, пели и пили с
дворовыми людишками, с крестьянами пировали; а ведь этот-то, Василий-то Николаич, словно красная девушка: все книги читает али пишет, а не то вслух канты произносит, — ни с кем не разговаривает, дичится, знай себе по саду гуляет, словно скучает или грустит.
Он был вольноотпущенный
дворовый человек; в нежной юности обучался музыке, потом служил камердинером, знал грамоте, почитывал, сколько я мог заметить, кое-какие книжонки и, живя теперь, как многие живут
на Руси, без гроша наличного, без постоянного занятия, питался только что не манной небесной.
А
на дворовой избе баба стряпуха, так та, как только затемнело, слышь, взяла да ухватом все горшки перебила в печи: «Кому теперь есть, говорит, наступило светопреставление».
Дворовые люди Аркадия Павлыча посматривают, правда, что-то исподлобья, но у нас
на Руси угрюмого от заспанного не отличишь.
Несчастные куры, как теперь помню, две крапчатые и одна белая с хохлом, преспокойно продолжали ходить под яблонями, изредка выражая свои чувства продолжительным крехтаньем, как вдруг Юшка, без шапки, с палкой в руке, и трое других совершеннолетних
дворовых, все вместе дружно ринулись
на них.
На вид он казался
дворовым; густые седые волосы в беспорядке вздымались над сухим и сморщенным его лицом.
Это был загулявший, холостой
дворовый человек, от которого собственные господа давным-давно отступились и который, не имея никакой должности, не получая ни гроша жалованья, находил, однако, средство каждый день покутить
на чужой счет.
Трудно было решить с первого разу, к какому сословию принадлежал этот Геркулес; он не походил ни
на дворового, ни
на мещанина, ни
на обеднявшего подьячего в отставке, ни
на мелкопоместного разорившегося дворянина — псаря и драчуна: он был уж точно сам по себе.
Я вступил во владение своим наследством, или, правильнее, тою частью своего наследства, которую мой опекун заблагорассудил мне оставить, дал доверенность
на управление всеми вотчинами вольноотпущенному
дворовому человеку Василию Кудряшеву и уехал за границу, в Берлин.
Каждый день, бывало, новую затею придумывал: то из лопуха суп варил, то лошадям хвосты стриг
на картузы
дворовым людям, то лен собирался крапивой заменить, свиней кормить грибами…
Вошедший
на минутку Ермолай начал меня уверять, что «этот дурак (вишь, полюбилось слово! — заметил вполголоса Филофей), этот дурак совсем счету деньгам не знает», — и кстати напомнил мне, как лет двадцать тому назад постоялый двор, устроенный моей матушкой
на бойком месте,
на перекрестке двух больших дорог, пришел в совершенный упадок оттого, что старый
дворовый, которого посадили туда хозяйничать, действительно не знал счета деньгам, а ценил их по количеству — то есть отдавал, например, серебряный четвертак за шесть медных пятаков, причем, однако, сильно ругался.
Неточные совпадения
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет
дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба нового // Не будет
на Руси!
— // Кричит разбитый
на ноги //
Дворовый человек.
Дворовый, что у барина // Стоял за стулом с веткою, // Вдруг всхлипнул! Слезы катятся // По старому лицу. // «Помолимся же Господу // За долголетье барина!» — // Сказал холуй чувствительный // И стал креститься дряхлою, // Дрожащею рукой. // Гвардейцы черноусые // Кисленько как-то глянули //
На верного слугу; // Однако — делать нечего! — // Фуражки сняли, крестятся. // Перекрестились барыни. // Перекрестилась нянюшка, // Перекрестился Клим…
Как прусаки слоняются // По нетопленой горнице, // Когда их вымораживать // Надумает мужик. // В усадьбе той слонялися // Голодные
дворовые, // Покинутые барином //
На произвол судьбы. // Все старые, все хворые // И как в цыганском таборе // Одеты. По пруду // Тащили бредень пятеро.
— А тоже грамотеями // Считаетесь! — с досадою //
Дворовый прошипел. — //
На что вам книги умные? // Вам вывески питейные // Да слово «воспрещается», // Что
на столбах встречается, // Достаточно читать!