Зимний вид никольского замка, или дворца, напомнил мне великолепное угощение гостеприимного хозяина, и хотя тому прошло только несколько месяцев, но мне казалось уже смешным мое тогдашнее изумление и увлечение…
Когда после долгой, то мокрой, то морозной осени, в продолжение которой всякий зверь и зверек вытрется, выкунеет, то есть шкурка его получит свой
зимний вид, сделается крепковолосою, гладкою и красивою; когда заяц-беляк, горностай и ласка побелеют, как кипень, а спина побелевшего и местами пожелтевшего, как воск, русака покроется пестрым ремнем с завитками; когда куница, поречина, хорек, или хорь, потемнеют и заискрятся блестящею осью; когда, после многих замерзков, выпадет, наконец, настоящий снег и ляжет пороша, — тогда наступает лучшая пора звероловства.
Снег все падал, — мелкий, медленный, без ветра. К утру его напало с четверть аршина, и кругом был совсем
зимний вид. Главный врач решил переждать здесь день, чтобы дать отдохнуть лошадям. Было скучно и тоскливо…
Неточные совпадения
Однажды Самгин стоял в Кремле, разглядывая хаотическое нагромождение домов города, празднично освещенных солнцем
зимнего полудня. Легкий мороз озорниковато пощипывал уши, колючее сверканье снежинок ослепляло глаза; крыши, заботливо окутанные толстыми слоями серебряного пуха, придавали городу
вид уютный; можно было думать, что под этими крышами в светлом тепле дружно живут очень милые люди.
В первый раз почувствовал я, что и
вид зимней природы может иметь свою красоту.
Для жителя столицы, знакомого лишь с железными путями,
зимнее путешествие на лошадях, в том
виде, в каком оно совершается в наши дни, должно показаться почти анахронизмом.
Кругом всего дома был сделан из дикого камня тротуар, который в продолжение всей зимы расчищался от снега и засыпался песком в тех
видах, что за неимением в городе приличного места для
зимних прогулок генеральша с дочерью гуляла на нем между двумя и четырьмя часами.
Город оживлялся; часто были слышны бубенчики и скрип дорожных экипажей; часто были видны помещичьи
зимние повозки, кибитки, возки всех возможных
видов, набитые внутри всякою всячиною и украшенные снаружи целой дворней, в шинелях и тулупах, подвязанных полотенцами; часть ее обыкновенно городом шла пешком, кланялась с лавочниками, улыбалась стоящим у ворот товарищам; другая спала во всех положениях человеческого тела, в которых неудобно спать.