Бедный отставной поручик попытался
еще раз при мне пустить в ход свое словечко — авось, дескать, понравится по-прежнему, — но князь не только не улыбнулся, даже нахмурился и пожал плечом.
И только мы их и видели! Лошади подхватили, телега загремела в гору, вот
еще раз мелькнула она на темной черте, отделявшей землю от неба, завалилась и пропала.
Неточные совпадения
— Разбогател. Теперь он мне сто целковых оброка платит, да
еще я, пожалуй, накину. Я уж ему не
раз говорил: «Откупись, Хорь, эй, откупись!..» А он, бестия, меня уверяет, что нечем; денег, дескать, нету… Да, как бы не так!..
— Варнавицы?..
Еще бы!
еще какое нечистое! Там не
раз, говорят, старого барина видали — покойного барина. Ходит, говорят, в кафтане долгополом и все это этак охает, чего-то на земле ищет. Его
раз дедушка Трофимыч повстречал: «Что, мол, батюшка, Иван Иваныч, изволишь искать на земле?»
Он вышел и хлопнул дверью. Я в другой
раз осмотрелся. Изба показалась мне
еще печальнее прежнего. Горький запах остывшего дыма неприятно стеснял мне дыхание. Девочка не трогалась с места и не поднимала глаз; изредка поталкивала она люльку, робко наводила на плечо спускавшуюся рубашку; ее голые ноги висели, не шевелясь.
С людьми же, стоящими на низших ступенях общества, он обходится
еще страннее: вовсе на них не глядит и, прежде чем объяснит им свое желание или отдаст приказ, несколько
раз сряду, с озабоченным и мечтательным видом, повторит: «Как тебя зовут?.. как тебя зовут?», ударяя необыкновенно резко на первом слове «как», а остальные произнося очень быстро, что придает всей поговорке довольно близкое сходство с криком самца-перепела.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал
еще; она собрала последнее и выслала
еще. Не прошло шести недель после вторичной присылки, он попросил в третий
раз, будто на краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам в деревню для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце того же года Андрюша вернулся в Малые Брыки.
Затем князь
еще раз попробовал послать «вора попроще» и в этих соображениях выбрал калязинца, который «свинью за бобра купил», но этот оказался еще пущим вором, нежели новотор и орловец. Взбунтовал семендяевцев и заозерцев и, «убив их, сжег».
«
Еще раз увижу, — говорил он себе, невольно улыбаясь, — увижу ее походку, ее лицо; скажет что-нибудь, поворотит голову, взглянет, улыбнется, может быть».
Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел
еще раз ассигнации.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько
раз ему говорил. Вот
еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда
еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка,
еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре
раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Я
раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах —
еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я
еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной
раз и министр…
Раз-два куснул, // Скривил роток. // «Соли
еще!» — // Кричит сынок.