Неточные совпадения
(Аркадий Павлыч шагнул вперед, да, вероятно, вспомнил о моем присутствии, отвернулся и положил руки в карманы.) Je vous demande bien pardon, mon cher [Прошу извинить меня,
дорогой мой (фр.)], — сказал он с принужденной улыбкой, значительно понизив
голос.
Я отвернулся и быстрыми шагами стал спускаться с холма, на котором лежит Колотовка. У подошвы этого холма расстилается широкая равнина; затопленная мглистыми волнами вечернего тумана, она казалась еще необъятней и как будто сливалась с потемневшим небом. Я сходил большими шагами по
дороге вдоль оврага, как вдруг где-то далеко в равнине раздался звонкий
голос мальчика. «Антропка! Антропка-а-а!..» — кричал он с упорным и слезливым отчаянием, долго, долго вытягивая последний слог.
Филофей задергал вожжами, закричал тонким-тонким
голосом: «Эх вы, махонькие!» — братья его подскочили с обеих сторон, подстегнули под брюхо пристяжных — и тарантас тронулся, свернул из ворот на улицу; кудластый хотел было махнуть к себе на двор, но Филофей образумил его несколькими ударами кнута — и вот мы уже выскочили из деревни и покатили по довольно ровной
дороге, между сплошными кустами густого орешника.
Данилушку он видел точно в тумане и теперь шел через столовую по мягкой тропинке с каким-то тяжелым предчувствием: он боялся услышать знакомый шорох платья, боялся звуков
дорогого голоса и вперед чувствовал на себе пристальный и спокойный взгляд той, которая для него навсегда была потеряна.
На другой день, около четырех часов дня, Анжелика, читавшая в гостиной, услыхала звонок в передней, затем громкое восклицание Марьи Осиповны, шаги Лоры и, наконец, милый,
дорогой голос, целых два года не слышанный ею.
Неточные совпадения
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный
голос, мы с ним спелись
дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.
— А! — сказал Левин, более слушая звук ее
голоса, чем слова, которые она говорила, всё время думая о
дороге, которая шла теперь лесом, и обходя те места, где бы она могла неверно ступить.
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь. Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на
дорогу, вступил в обоз с другими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми
голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий
голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз, подхватили опять с начала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых
голосов.
— Ah! mon cher, [Ах! мой
дорогой (фр.).] — отвечала бабушка, понизив
голос и положив руку на рукав его мундира, — она, верно бы, приехала, если б была свободна делать, что хочет.
— Батюшка Петр Андреич! — сказал добрый дядька дрожащим
голосом. — Побойся бога; как тебе пускаться в
дорогу в нынешнее время, когда никуда проезду нет от разбойников! Пожалей ты хоть своих родителей, коли сам себя не жалеешь. Куда тебе ехать? Зачем? Погоди маленько: войска придут, переловят мошенников; тогда поезжай себе хоть на все четыре стороны.