Неточные совпадения
Он сам недолго пережил ее, не более пяти лет. Зимой 1819 года он тихо скончался
в Москве, куда переехал с Глафирой и внуком, и завещал похоронить себя рядом с Анной Павловной да с «Малашей». Иван Петрович находился тогда
в Париже, для
своего удовольствия; он вышел
в отставку скоро после 1815 года. Узнав о смерти отца, он решился возвратиться
в Россию. Надобно
было подумать об устройстве имения, да и Феде, по письму Глафиры, минуло двенадцать лет, и наступило время серьезно заняться его воспитанием.
Паншин скоро догадался, с свойственным ему быстрым пониманием ощущений другого, что не доставляет особенного
удовольствия своему собеседнику, и под благовидным предлогом скрылся, решив про себя, что Лаврецкий, может
быть, и прекрасный человек, но несимпатичный, «aigri» [Озлобленный (фр.).] и «en somme» [
В конце концов (фр.).] несколько смешной.
Ну вот, я и удумал, да так уж и начал делать: дам приказчику три копейки и скажу: «Вот тебе три копейки, добавь свои две, пойди в трактир, закажи чайку и
пей в свое удовольствие, сколько хочешь».
Неточные совпадения
Он прочел письмо и остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить деньги; не
было ни жестокого слова, ни упрека, но не
было и снисходительности. Главное же —
был золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив
в конверт с деньгами, он с
удовольствием, которое всегда возбуждаемо
было в нем обращением со
своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
Анна
была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия
в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со
своим обычным тактом, естественностью и даже
удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
Принц пользовался необыкновенным даже между принцами здоровьем; и гимнастикой и хорошим уходом за
своим телом, он довел себя до такой силы, что, несмотря на излишества, которым он предавался
в удовольствиях, он
был свеж, как большой зеленый глянцовитый голландский огурец.
Когда он,
в тот же вечер, как приехал домой, сообщил приказчику
свои планы, приказчик с видимым
удовольствием согласился с тою частью речи, которая показывала, что всё делаемое до сих пор
было вздор и невыгодно.
— Может
быть; но ведь это такое
удовольствие, какого я
в жизнь
свою не испытывал. И дурного ведь ничего нет. Не правда ли? — отвечал Левин. — Что же делать, если им не нравится. А впрочем, я думаю, что ничего. А?