Неточные совпадения
Ивану пошел всего двадцатый год, когда этот неожиданный удар — мы говорим о браке княжны,
не об ее
смерти — над ним разразился; он
не захотел остаться в теткином доме, где он из богатого наследника внезапно превратился в приживальщика; в Петербурге общество, в котором он вырос, перед ним закрылось; к службе с низких чинов, трудной и темной, он
чувствовал отвращение (все это происходило в самом начале царствования императора Александра); пришлось ему, поневоле, вернуться в деревню, к отцу.
С оника, после многолетней разлуки, проведенной в двух различных мирах,
не понимая ясно ни чужих, ни даже собственных мыслей, цепляясь за слова и возражая одними словами, заспорили они о предметах самых отвлеченных, — и спорили так, как будто дело шло о жизни и
смерти обоих: голосили и вопили так, что все люди всполошились в доме, а бедный Лемм, который с самого приезда Михалевича заперся у себя в комнате,
почувствовал недоуменье и начал даже чего-то смутно бояться.
Потом Лаврецкий перешел в гостиную и долго
не выходил из нее: в этой комнате, где он так часто видал Лизу, живее возникал перед ним ее образ; ему казалось, что он
чувствовал вокруг себя следы ее присутствия; но грусть о ней была томительна и
не легка: в ней
не было тишины, навеваемой
смертью.
Неточные совпадения
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее
смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг
почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде
не испытывал.
Левин говорил то, что он истинно думал в это последнее время. Он во всем видел только
смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока
не пришла
смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он
чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело, и он из последних сил ухватился и держался за него.
Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он
чувствовал себя способным понять смысл
смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены, чувство это
не приводило его в отчаяние: он, несмотря на
смерть,
чувствовал необходимость жить и любить.
До его квартиры оставалось только несколько шагов. Он вошел к себе, как приговоренный к
смерти. Ни о чем
не рассуждал и совершенно
не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг
почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно.
Он
чувствовал, что это так же
не для него, как роль пропагандиста среди рабочих или роль одного из приятелей жены, крикунов о космосе и эросе, о боге и
смерти.