Неточные совпадения
Ольга в строгом смысле не была
красавица, то есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита
щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов
на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миньятюрных рук, как у пятилетнего ребенка, с пальцами в виде винограда.
Белое, с чуть-чуть заметною желтизною, как у густых сливок, лицо, румянец во всю
щеку, алые губы, ямочка посреди подбородка, большие черные глаза, густая прядь черных волос
на голове — все обещало, что в недалеком будущем она развернется в настоящую
красавицу.
— Что вы, Христос с вами! так неможется вам… Простудились, должно быть. И пятен
на щеках нет! — просто румянчик!
Красавица вы у нас!
Тетка покойного деда рассказывала, — а женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого
красавицею, — что полненькие
щеки козачки были свежи и ярки, как мак самого тонкого розового цвета, когда, умывшись божьею росою, горит он, распрямляет листики и охорашивается перед только что поднявшимся солнышком; что брови словно черные шнурочки, какие покупают теперь для крестов и дукатов девушки наши у проходящих по селам с коробками москалей, ровно нагнувшись, как будто гляделись в ясные очи; что ротик,
на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись,
на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные, как крылья ворона, и мягкие, как молодой лен (тогда еще девушки наши не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками), падали курчавыми кудрями
на шитый золотом кунтуш.
Джемма тотчас принялась ухаживать за нею, тихонько дула ей
на лоб, намочив его сперва одеколоном, тихонько целовала ее
щеки, укладывала ей голову в подушки, запрещала ей говорить — и опять ее целовала. Потом, обратившись к Санину, она начала рассказывать ему полушутливым, полутронутым тоном — какая у ней отличная мать и какая она была
красавица! «Что я говорю: была! она и теперь — прелесть. Посмотрите, посмотрите, какие у ней глаза!»