Неточные совпадения
Лиза пошла
в другую комнату за альбомом, а Паншин, оставшись один, достал из кармана батистовый платок, потер себе ногти и посмотрел, как-то скосясь, на свои
руки. Они у него были очень красивы и белы; на большом пальце левой
руки носил он винтообразное золотое кольцо. Лиза
вернулась; Паншин уселся к окну, развернул альбом.
Поздно вечером
вернулся Лаврецкий домой и долго сидел, не раздеваясь и закрыв глаза
рукою,
в оцепенении очарования.
— Ах, не говорите таких ужасных слов, — перебила его Варвара Павловна, — пощадите меня, хотя… хотя ради этого ангела… — И, сказавши эти слова, Варвара Павловна стремительно выбежала
в другую комнату и тотчас же
вернулась с маленькой, очень изящно одетой девочкой на
руках. Крупные русые кудри падали ей на хорошенькое румяное личико, на больше черные заспанные глаза; она и улыбалась, и щурилась от огня, и упиралась пухлой ручонкой
в шею матери.
Вернувшись из церкви, где ее видел Лаврецкий, она тщательнее обыкновенного привела все у себя
в порядок, отовсюду смела пыль, пересмотрела и перевязала ленточками все свои тетради и письма приятельниц, заперла все ящики, полила цветы и коснулась
рукою каждого цветка.
Неточные совпадения
Неприятнее всего была та первая минута, когда он,
вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
Степан Аркадьич с сестрой под
руку, тоже с испуганными лицами,
вернулись и остановились, избегая народ, у входа
в вагон.
Место тяги было недалеко над речкой
в мелком осиннике. Подъехав к лесу, Левин слез и провел Облонского на угол мшистой и топкой полянки, уже освободившейся от снега. Сам он
вернулся на другой край к двойняшке-березе и, прислонив ружье к развилине сухого нижнего сучка, снял кафтан, перепоясался и попробовал свободы движений
рук.
Левин сердито махнул
рукой, пошел к амбарам взглянуть овес и
вернулся к конюшне. Овес еще не испортился. Но рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо
в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады на приказчика. Да и день был так хорош, что нельзя было сердиться.
Степан Аркадьич уже был умыт и расчесан и сбирался одеваться, когда Матвей, медленно ступая поскрипывающими сапогами, с телеграммой
в руке,
вернулся в комнату. Цирюльника уже не было.