Глашка! бульонцу, бульонцу, старая
дур…» — пролепетал его коснеющий язык и, не договорив последнего слова, умолк навеки.
— И прекрасно; ты у меня умница, — возразила Марфа Тимофеевна. — Ступайте, мои милые, вниз; когда кончите, приходите; а я вот в
дурах осталась, мне обидно, я отыграться хочу.