Неточные совпадения
К вечеру «преданный малый» привез его в гостиницу des Trois Monarques — а в ночь его не стало. Вязовнин отправился в тот край, откуда еще не возвращалось ни одного путешественника. Он не пришел в себя до самой
смерти и только раза два пролепетал: «Я сейчас вернусь… это ничего… теперь в деревню…» Русский священник, за которым послал
хозяин, дал обо всем знать в наше посольство — и «несчастный случай с приезжим русским» дня через два уже стоял во всех газетах.
После
смерти хозяина, в избушке Гурьевых оставалась мать старуха, да двое малолетних ребят, брат и сестра Даши, Серега и Машутка, дети по двенадцатому и одиннадцатому году.
Неточные совпадения
Чувство желания его
смерти испытывали теперь все, кто только видел его: и лакеи гостиницы, и
хозяин ее, и все постояльцы, и доктор, и Марья Николаевна, и Левин, и Кити.
Прошло после свадьбы не больше месяца, как по городу разнеслась страшная весть. Нагибин скоропостижно умер. Было это вскоре после обеда. Он поел какой-то ухи из соленой рыбы и умер. Когда кухарка вошла в комнату, он лежал на полу уже похолодевший. Догадкам и предположениям не было конца. Всего удивительнее было то, что после миллионера не нашли никаких денег. Имущество было в полной сохранности, замки все целы, а кухарка показывала только одно, что
хозяин ел за час до
смерти уху.
— Слушай, друг! — поспешил поправиться Глумов, — ведь это такой сюжет, что из него целый роман выкроить можно. Я и заглавие придумал:"Плоды подчиненного распутства, или
Смерть двух начальников и вызванное оною мероприятие со стороны третьего". Написать да фельетонцем в"Красе Демидрона"и пустить… а? как ты думаешь,
хозяева твои примут?
— Да вот что,
хозяин: беда случилась, хуже
смерти пришлось; схватили окаянные опричники господина моего, повезли к Слободе с великою крепостью, сидит он теперь, должно быть, в тюрьме, горем крутит, горе мыкает; а за что сидит, одному богу ведомо; не сотворил никакого дурна ни перед царем, ни перед господом; постоял лишь за правду, за боярина Морозова да за боярыню его, когда они лукавством своим, среди веселья, на дом напали и дотла разорили.
Но все-таки в овраге, среди прачек, в кухнях у денщиков, в подвале у рабочих-землекопов было несравнимо интереснее, чем дома, где застывшее однообразие речей, понятий, событий вызывало только тяжкую и злую скуку.
Хозяева жили в заколдованном кругу еды, болезней, сна, суетливых приготовлений к еде, ко сну; они говорили о грехах, о
смерти, очень боялись ее, они толклись, как зерна вокруг жернова, всегда ожидая, что вот он раздавит их.