Неточные совпадения
Почему не может он прогнать этот неотвязный
образ даже тогда, когда
обращается всей душою
к другому, светлому и ясному, как божий день?
Но, дойдя до той минуты, когда он с таким унизительным молением
обратился к г-же Полозовой, когда он отдался ей под ноги, когда началось его рабство, — он отвернулся от вызванных им
образов, он не захотел более вспоминать.
Он прибавлял, что решился напомнить ей о себе вследствие случайного обстоятельства, которое слишком живо возбудило в нем
образы прошедшего; рассказал ей свою жизнь, одинокую, бессемейную, безрадостную; заклинал ее понять причины, побудившие его
обратиться к ней, не дать ему унести в могилу горестное сознание своей вины — давно выстраданной, но не прощенной — и порадовать его хотя самой краткой весточкой о том, как ей живется в этом новом мире, куда она удалилась.
Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился
обратиться к ней, что он имел
к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким
образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку.
Неточные совпадения
— Как жаль! — сказала Анна и, отдав таким
образом дань учтивости домочадцам,
обратилась к своим.
Нет нужды, что ни лицо, ни весь
образ его не метался бы как живой пред глазами; зато по окончании чтения душа не встревожена ничем, и можно
обратиться вновь
к карточному столу, тешащему всю Россию.
— Да, в военном, но благодаря… А, Стебельков, уж тут? Каким
образом он здесь? Вот именно благодаря вот этим господчикам я и не в военном, — указал он прямо на Стебелькова и захохотал. Радостно засмеялся и Стебельков, вероятно приняв за любезность. Князь покраснел и поскорее
обратился с каким-то вопросом
к Нащокину, а Дарзан, подойдя
к Стебелькову, заговорил с ним о чем-то очень горячо, но уже вполголоса.
Я все время поминал вас, мой задумчивый артист: войдешь, бывало, утром
к вам в мастерскую, откроешь вас где-нибудь за рамками, перед полотном, подкрадешься так, что вы, углубившись в вашу творческую мечту, не заметите, и смотришь, как вы набрасываете очерк, сначала легкий, бледный, туманный; все мешается в одном свете: деревья с водой, земля с небом… Придешь потом через несколько дней — и эти бледные очерки
обратились уже в определительные
образы: берега дышат жизнью, все ярко и ясно…
«Завтра на вахту рано вставать, — говорит он, вздыхая, — подложи еще подушку, повыше, да постой, не уходи, я, может быть, что-нибудь вздумаю!» Вот
к нему-то я и
обратился с просьбою, нельзя ли мне отпускать по кружке пресной воды на умыванье, потому-де, что мыло не распускается в морской воде, что я не моряк,
к морскому
образу жизни не привык, и, следовательно, на меня, казалось бы, строгость эта распространяться не должна.