Неточные совпадения
Санина в тот
день особенно поразила изящная
красота ее рук; когда она поправляла и поддерживала ими свои темные, лоснистые кудри — взор его не мог оторваться от ее пальцев, гибких и длинных и отделенных дружка от дружки, как у Рафаэлевой Форнарины.
Дело шло об одном молодом человеке, который где-то, чуть ли не в кондитерской, встречает девушку поразительной
красоты, гречанку; ее сопровождает таинственный и странный, злой старик.
По их взглядам и перешептываньям можно было легко догадаться, что
красота Джеммы поразила их; один из них, вероятно, уже успевший побывать во Франкфурте, то и
дело посматривал на нее, как на фигуру, ему хорошо знакомую: он, очевидно, знал, кто она такая.
Санин принялся «излагать
дело» — то есть опять, во второй раз, описывать свое имение, но уже не касаясь
красот природы и от времени до времени ссылаясь на Полозова, для подтверждения приводимых «фактов и цифр».
Неточные совпадения
Дело в том, что в это самое время на выезде из города, в слободе Навозной, цвела
красотой посадская жена Алена Осипова.
Детскость выражения ее лица в соединении с тонкой
красотою стана составляли ее особенную прелесть, которую он хорошо помнил: но, что всегда, как неожиданность, поражало в ней, это было выражение ее глаз, кротких, спокойных и правдивых, и в особенности ее улыбка, всегда переносившая Левина в волшебный мир, где он чувствовал себя умиленным и смягченным, каким он мог запомнить себя в редкие
дни своего раннего детства.
Блеснет заутра луч денницы // И заиграет яркий
день; // А я, быть может, я гробницы // Сойду в таинственную сень, // И память юного поэта // Поглотит медленная Лета, // Забудет мир меня; но ты // Придешь ли,
дева красоты, // Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.. // Сердечный друг, желанный друг, // Приди, приди: я твой супруг!..»
Итак, она звалась Татьяной. // Ни
красотой сестры своей, // Ни свежестью ее румяной // Не привлекла б она очей. // Дика, печальна, молчалива, // Как лань лесная, боязлива, // Она в семье своей родной // Казалась девочкой чужой. // Она ласкаться не умела // К отцу, ни к матери своей; // Дитя сама, в толпе детей // Играть и прыгать не хотела // И часто целый
день одна // Сидела молча у окна.
Только в эту минуту я понял, отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то лицо, которое за несколько
дней было исполнено
красоты и нежности, лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душу отчаянием.