Увидав Санина, Полозов только промолвил: «А! решился?» — и, надев шляпу, шинель и
калоши, заткнув себе хлопчатой бумагой уши, хотя дело было летом, вышел на крыльцо.
Как некий триумфатор высадился Полозов и начал подниматься по устланной коврами и благовонной лестнице. К нему подлетел человек, тоже отлично одетый, но с русским лицом — его камердинер. Полозов заметил ему, что впредь будет всегда брать его с собою, ибо, накануне, во Франкфурте, его, Полозова, оставили на ночь без теплой воды! Камердинер изобразил ужас на лице — и, проворно наклонясь, снял с барина
калоши.