«Откройте все ваши прегрешения без стыда, утайки и оправдания, и душа ваша очистится
пред богом, а ежели утаите что-нибудь, большой грех будете иметь», — ко мне возвратилось чувство благоговейного трепета, которое я испытывал утром при мысли о предстоящем таинстве.
«Проходят месяцы, проходят годы, — думал я, — он все один, он все спокоен, он все чувствует, что совесть его чиста
пред богом и молитва услышана им». С полчаса я просидел на стуле, стараясь не двигаться и не дышать громко, чтобы не нарушать гармонию звуков, говоривших мне так много. А маятник все стучал так же — направо громче, налево тише.
— Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой,
пред Богом; всех обмануть. Нет, теперь я уже не поддамся на это! Быть дурною, но по крайней мере не лживою, не обманщицей!
— Тут причина ясная: они выбирают Бога, чтоб не преклоняться перед людьми, — разумеется, сами не ведая, как это в них делается: преклониться
пред Богом не так обидно. Из них выходят чрезвычайно горячо верующие — вернее сказать, горячо желающие верить; но желания они принимают за самую веру. Из этаких особенно часто бывают под конец разочаровывающиеся. Про господина Версилова я думаю, что в нем есть и чрезвычайно искренние черты характера. И вообще он меня заинтересовал.
Неточные совпадения
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да,
Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера
пред свиниями, да не попрут его ногами».
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити умерла, и что он умер с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что
Бог тут
пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
Главная досада была не на бал, а на то, что случилось ему оборваться, что он вдруг показался
пред всеми
бог знает в каком виде, что сыграл какую-то странную, двусмысленную роль.
Скажите им так, как бы вы не
пред ними, а
пред самим
Богом принесли свою исповедь.
Вижу, что ты иное творенье
Бога, нежели все мы, и далеки
пред тобою все другие боярские жены и дочери-девы.