Неточные совпадения
Первый прошел исповедоваться
папа. Он очень долго пробыл
в бабушкиной комнате, и во все это время мы все
в диванной молчали или шепотом переговаривались о том, кто
пойдет прежде. Наконец опять из двери послышался голос монаха, читавшего молитву, и шаги
папа. Дверь скрипнула, и он вышел оттуда, по своей привычке, покашливая, подергивая плечом и не глядя ни на кого из нас.
В передней я столкнулся с
папа, который мелкими, скорыми шажками
шел садиться
в экипаж.
Авдотья Васильевна жертвовала собой и, иногда больная, под конец зимы даже беременная, считала своей обязанностью,
в серой блузе, с нечесаной головой, хоть
в четыре или пять часов утра, раскачиваясь,
идти навстречу
папа, когда он, иногда усталый, проигравшийся, пристыженный, после восьмого штрафа, возвращался из клуба.
Наконец, чувствуя свою окончательную погибель
в глазах всех тех, кто меня знал, я просился у
папа идти в гусары или на Кавказ.
Неточные совпадения
— Вот как! — проговорил князь. — Так и мне собираться? Слушаю-с, — обратился он к жене садясь. — А ты вот что, Катя, — прибавил он к меньшой дочери, — ты когда-нибудь,
в один прекрасный день, проснись и скажи себе: да ведь я совсем здорова и весела, и
пойдем с
папа опять рано утром по морозцу гулять. А?
— Ну, из этих-то денег ты и
пошлешь десять тысяч
в Совет за Петровское. Теперь деньги, которые находятся
в конторе, — продолжал
папа (Яков смешал прежние двенадцать тысяч и кинул двадцать одну тысячу), — ты принесешь мне и нынешним же числом покажешь
в расходе. (Яков смешал счеты и перевернул их, показывая, должно быть, этим, что и деньги двадцать одна тысяча пропадут так же.) Этот же конверт с деньгами ты передашь от меня по адресу.
Однако несчастия никакого не случилось; через час времени меня разбудил тот же скрип сапогов. Карл Иваныч, утирая платком слезы, которые я заметил на его щеках, вышел из двери и, бормоча что-то себе под нос,
пошел на верх. Вслед за ним вышел
папа и вошел
в гостиную.
Музыка, считанье и грозные взгляды опять начались, а мы
пошли к
папа. Пройдя комнату, удержавшую еще от времен дедушки название официантской, мы вошли
в кабинет.
Из них только один,
в каракулевой шапке, прятал бородатое лицо
в поднятом воротнике мехового пальто, трое — видимо, рабочие, а пятый — пожилой человек, бритый, седоусый,
шел сдвинув мохнатую
папаху на затылок, открыв высокий лоб, тыкая
в снег суковатой палкой.