Неточные совпадения
На экзамен математики я пришел раньше обыкновенного. Я знал предмет порядочно, но было
два вопроса из алгебры, которые я как-то утаил от
учителя и которые мне были совершенно неизвестны. Это были, как теперь помню: теории сочетаний и бином Ньютона. Я сел на заднюю лавку и просматривал
два незнакомые вопроса; но непривычка заниматься в шумной комнате и недостаточность времени, которую я предчувствовал, мешали мне вникнуть в то, что я читал.
Кроме Камбалы, человека безусловно доброго и любимого нами, нельзя не вспомнить
двух учителей, которых мы все не любили.
Неточные совпадения
Но Василий Лукич думал только о том, что надо учить урок грамматики для
учителя, который придет в
два часа.
В столовой уже стояли
два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял
учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою суповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям на шею салфетки.
Maman играла второй концерт Фильда — своего
учителя. Я дремал, и в моем воображении возникали какие-то легкие, светлые и прозрачные воспоминания. Она заиграла патетическую сонату Бетховена, и я вспоминал что-то грустное, тяжелое и мрачное. Maman часто играла эти
две пьесы; поэтому я очень хорошо помню чувство, которое они во мне возбуждали. Чувство это было похоже на воспоминание; но воспоминание чего? казалось, что вспоминаешь то, чего никогда не было.
Избалованный ласковым вниманием дома, Клим тяжко ощущал пренебрежительное недоброжелательство
учителей. Некоторые были физически неприятны ему: математик страдал хроническим насморком, оглушительно и грозно чихал, брызгая на учеников, затем со свистом выдувал воздух носом, прищуривая левый глаз; историк входил в класс осторожно, как полуслепой, и подкрадывался к партам всегда с таким лицом, как будто хотел дать пощечину всем ученикам
двух первых парт, подходил и тянул тоненьким голосом:
Однажды она очень «по-зимнему» рассердилась на
учителя Томилина, который долго и скучно говорил о
двух правдах: правде-истине и правде-справедливости.