Я стоял около окна, в которое утреннее солнце сквозь двойные рамы бросало пыльные лучи на пол моей невыносимо
надоевшей мне классной комнаты, и решал на черной доске какое-то длинное алгебраическое уравнение.
Помню, раз вечером Любочка в сотый раз твердила на фортепьяно какой-то невыносимо
надоевший пассаж, Володя лежал в гостиной, дремля на диване, и изредка, с некоторой злобной иронией, не обращаясь ни к кому в особенности, бормотал: «Ай да валяет… музыкантша…