Неточные совпадения
Не может человек нашего времени, исповедуй он или не исповедуй божественности Христа, не знать, что участвовать в качестве ли царя, министра, губернатора, или урядника в том, чтобы продать у бедной семьи последнюю корову
на подати для того, чтобы отдать эти деньги
на пушки или
на жалованье и пансионы роскошествующим, праздным и вредным чиновникам; или участвовать в том, чтобы
посадить в тюрьму кормильца семьи за то, что мы сами развратили его, и пустить семью его по миру; или участвовать в грабежах и убийствах войн; или во внушении вместо Христова закона диких идолопоклоннических суеверий; или загнать забежавшую
на свою
землю корову человека, у которого нет
земли; или с человека, работающего
на фабрике, вычесть за нечаянно испорченный предмет; или содрать вдвое за предмет с бедного только потому, что он в крайней нужде; не может не знать ни один человек нашего времени, что все эти дела — скверные, постыдные и что делать их не надо.
Если же не всякий раз приходится
сажать в тюрьму, бить и убивать людей, когда собирается землевладельцем аренда за
землю и нуждающийся в хлебе платит обманувшему его купцу тройную цену, и фабричный довольствуется платой пропорционально вдвое меньшей дохода хозяина, и когда бедный человек отдает последний рубль
на пошлину и подати, то происходит это оттого, что людей уже так много били и убивали за их попытки не делать того, чего от них требуется, что они твердо помнят это.
Дуйские каторжные с течением времени становились поселенцами, из России прибывали каторжные с семьями, которых нужно было
сажать на землю; приказано было считать Сахалин землею плодородною и годною для сельскохозяйственной колонии, и где жизнь не могла привиться естественным порядком, там она мало-помалу возникла искусственным образом, принудительно, ценой крупных денежных затрат и человеческих сил.
Неточные совпадения
Печорин сел верхом; я поднял ее с
земли и кое-как
посадил к нему
на седло; он обхватил ее рукой, и мы поехали назад.
— Я уже не говорю о том, что я, например, не без чувствительных для себя пожертвований,
посадил мужиков
на оброк и отдал им свою
землю исполу. [«Отдать
землю исполу» — отдавать
землю в аренду за половину урожая.] Я считал это своим долгом, самое благоразумие в этом случае повелевает, хотя другие владельцы даже не помышляют об этом: я говорю о науках, об образовании.
— Он нам замечательно рассказывал, прямо — лекции читал о том, сколько сорных трав зря сосет
землю, сколько дешевого дерева, ольхи, ветлы, осины, растет бесполезно для нас. Это, говорит, все паразиты, и надобно их истребить с корнем. Дескать, там, где растет репей, конский щавель, крапива, там подсолнухи и всякая овощь может расти, а
на месте дерева, которое даже для топлива — плохо, надо
сажать поделочное, ценное — дуб, липу, клен. Произрастание, говорит, паразитов неразумно допускать, неэкономично.
Он много рассказывал любопытного о них. Он обласкал одного чукчу,
посадил его с собой обедать, и тот потом не отходил от него ни
на шаг, служил ему проводником, просиживал над ним ночью, не смыкая глаз и охраняя его сон, и расстался с ним только
на границе чукотской
земли. Поступите с ним грубо, постращайте его — и во сколько лет потом не изгладите впечатления!
— Я не знаю, что это, я говорю, чтò есть, — продолжал Нехлюдов, — знает, что правительство обкрадывает его; знает, что мы, землевладельцы, обокрали его уже давно, отняв у него
землю, которая должна быть общим достоянием, а потом, когда он с этой краденой
земли соберет сучья
на топку своей печи, мы его
сажаем в тюрьму и хотим уверить его, что он вор.