Неточные совпадения
Очень много было говорено по случаю моей книги о том, как я неправильно толкую те и другие места Евангелия, о том, как я заблуждаюсь, не признавая троицы,
искупления и бессмертия души; говорено было очень многое, но только не то одно, что для всякого христианина составляет главный, существенный вопрос жизни: как соединить ясно выраженное в словах учителя и в сердце каждого из нас учение о прощении, смирении, отречении и любви ко всем: к ближним и к врагам, с требованием военного насилия над
людьми своего или чужого народа.
«Толстой, говорит он, отрицает боговдохновенность Ветхого Завета, посланий, отрицает все догматы церкви, как-то: троицы,
искупления, сошествия св. духа, священства и признает только слова и заповеди Христа». «Но верно ли такое толкование учения Христа? — говорит он. — Обязаны ли все
люди поступать так, как учит Толстой, т. е. исполнять 5 заповедей Христа?»
Если
человек может спастись
искуплением, таинствами, молитвой, то добрые дела уже не нужны ему.
Главное же,
человек, верующий в спасение
людей верою в
искупление или в таинства, не может уже все силы свои полагать на исполнение в жизни нравственного учения Христа.
Человек, наученный церковью тому кощунственному учению о том, что
человек не может спастись своими силами, а что есть другое средство, неизбежно будет прибегать к этому средству, а не к своим силам, на которые, его уверяют, грех надеяться. Учение церковное — всякое, с своим
искуплением и таинствами, исключает Христово учение, тем более учение православное с своим идолопоклонством.
Учение это, по мнению
людей науки, заключающееся только в его догматической стороне — в учении о троице,
искуплении, чудесах, церкви, таинствах и пр. — есть только одна из огромного количества религий, которые возникали в человечестве и теперь, сыграв свою роль в истории, отживает свое время, уничтожаясь перед светом науки и истинного просвещения.
Лицемерие, имевшее прежде одну религиозную основу в учении о падении рода человеческого, об
искуплении и о церкви, в этом учении получило в наше время новую научную основу и вследствие этого захватило в свои сети всех тех
людей, которые уже не могут по степени своего развития опираться на лицемерие религиозное.
Эта жизнь для идеи, жизнь для водружения креста, для
искупления человека казалась мне высшим выражением общественности — ее нет более, и она невозможна теперь.
Вы верите в сотворение мира, в троицу, в падение и
искупление человека, в таинства, в молитвы, в церковь.
Неточные совпадения
Его обрадовала мысль о том, как легче было поверить в существующую, теперь живущую церковь, составляющую все верования
людей, имеющую во главе Бога и потому святую и непогрешимую, от нее уже принять верования в Бога, в творение, в падение, в
искупление, чем начинать с Бога, далекого, таинственного Бога, творения и т. д.
Оговорюсь: я убежден, как младенец, что страдания заживут и сгладятся, что весь обидный комизм человеческих противоречий исчезнет, как жалкий мираж, как гнусненькое измышление малосильного и маленького, как атом, человеческого эвклидовского ума, что, наконец, в мировом финале, в момент вечной гармонии, случится и явится нечто до того драгоценное, что хватит его на все сердца, на утоление всех негодований, на
искупление всех злодейств
людей, всей пролитой ими их крови, хватит, чтобы не только было возможно простить, но и оправдать все, что случилось с
людьми, — пусть, пусть это все будет и явится, но я-то этого не принимаю и не хочу принять!
Но были минуты, когда я отвергал Бога, были мучительные минуты, когда мне приходило в голову, что, может быть, Бог зол, а не добр, злее меня, грешного
человека, и эти тяжелые мысли питались ортодоксальными богословскими доктринами, судебным учением об
искуплении, учением об аде и многим другим.
Понимание христианства как религии Богочеловечества радикально противоположно судебному пониманию отношений между Богом и
человеком и судебной теории
искупления, распространенной в богословии католическом и протестантском.
Человек должен стать внутренне свободным, достойным свободы и вечной жизни, действительно перестать быть рабом, а не надевать костюм свободного, не казаться могущественным: он должен сознать свой грех, в котором участвовал, и религиозную связь свою с
искуплением.