Люди, привыкшие к существующему порядку вещей, любящие его, боящиеся изменить его, стараются понять учение как собрание откровений и правил, которые можно принять, не изменяя своей жизни, тогда как учение Христа не есть только учение о правилах, которым должен следовать человек, но — выяснение нового смысла жизни, определяющего всю, совсем иную, чем прежняя,
деятельность человечества в тот период, в который оно вступает.
Неточные совпадения
Различие в этом отношении отдельного человека от всего
человечества состоит в том, что, тогда как отдельный человек в определении, свойственного тому новому периоду жизни, в который он вступает, понимания жизни и вытекающей из него
деятельности пользуется указаниями прежде живших его людей, переживших уже тот возраст, в который он вступает,
человечество не может иметь этих указаний, потому что оно всё подвигается по не исследованному еще пути и не у кого спросить, как надо понимать жизнь и действовать в тех новых условиях, в которые оно вступает и в которых еще никто никогда не жил.
А между тем как человеку женатому и с детьми невозможно продолжать понимать жизнь так же, как он понимал ее, будучи ребенком, так и
человечеству нельзя уже, при совершившихся разнообразных изменениях: и густоты населения, и установившегося общения между разными народами, и усовершенствования способов борьбы с природой, и накопления знаний, — продолжать понимать жизнь попрежнему, а необходимо установить новое жизнепонимание, из которого и вытекла бы и
деятельность, соответствующая тому новому состоянию, в которое оно вступило или вступает.
На это-то требование и отвечает особенная способность
человечества выделять из себя людей, дающих новый смысл всей жизни человеческой, — смысл, из которого вытекает вся иная, чем прежняя,
деятельность. Установление этого, свойственного
человечеству в тех новых условиях, в которые оно вступает, жизнепонимания и вытекающей из него
деятельности и есть то, что называется религия.
И потому религия, во-первых, не есть, как это думает наука, явление, когда-то сопутствовавшее развитию
человечества, но потом пережитое им, а есть всегда присущее жизни
человечества явление, и в наше время столь же неизбежно присущее
человечеству, как и во всякое другое время. Во-вторых, религия всегда есть определение
деятельности будущего, а не прошедшего, и потому очевидно, что исследование прошедших явлений ни в каком случае не может захватить сущности религии.
Свойство этого провидения того пути, по которому должно идти
человечество, в большей или меньшей степени обще всем людям; но всегда во все времена были люди, в которых это свойство проявлялось с особенной силой, и люди эти ясно и точно выражали то, что смутно чувствовали все люди, и устанавливали новое понимание жизни, из которого вытекала иная, чем прежняя,
деятельность, на многие сотни и тысячи лет.
Действительно, очень выгодно бы было, если бы люди могли любить
человечество так же, как они любят семью; было бы очень выгодно, как про это толкуют коммунисты, заменить соревновательное направление
деятельности людской общинным или индивидуальное — универсальным, чтобы каждый для всех и все для одного, да только нет для этого никаких мотивов.
Движение вперед
человечества совершается не так, что лучшие элементы общества, захватив власть, употребляя насилие против тех людей, которые находятся в их власти, делают их лучшими, как это думают и консерваторы и революционеры, а совершается, во-первых, и главное, тем, что люди все вообще неуклонно и безостановочно, более и более сознательно усваивают христианское жизнепонимание, и, во-вторых, тем, что, даже независимо от сознательной духовной
деятельности людей, люди бессознательно, вследствие самого процесса захватывания власти одними людьми и смены их другими, невольно приводятся к более христианскому отношению к жизни.
Насилие только ослабляет эту силу, задерживает, извращает и подменивает ее другою, не только не полезною для движения вперед
человечества, но вредною
деятельностью.
То же и в проявлении христианского общественного мнения о значении насилия и того, что основано на нем. Если это общественное мнение влияет уже на некоторых наиболее чутких людей и заставляет их каждого в своем деле отказываться от преимуществ, даваемых насилием, или не пользоваться им, то оно будет влиять и дальше, и будет влиять до тех пор, пока не изменит всю
деятельность людей и не приведет ее в согласие с тем христианским сознанием, которое уже живет в передовых людях
человечества.
И потому, казалось бы, на усиление в себе и других ясности требований христианской истины и должна бы была быть направлена
деятельность всех людей нашего времени, утверждающих, что они желают содействовать благу
человечества.
Люди эти утверждают, что улучшение жизни человеческой происходит не вследствие внутренних усилий отдельных людей сознания, уяснения и исповедания истины, а вследствие постепенного изменения общих внешних условий жизни, и что потому силы каждого отдельного человека должны быть направлены не на сознание и уяснение себе и исповедание истины, а на постепенное изменение в полезном для
человечества направлении общих внешних условий жизни, всякое же исповедание отдельным человеком истины, несогласной с существующим порядком, не только не полезно, но вредно, потому что вызывает со стороны власти стеснения, мешающие этим отдельным людям продолжать их полезную для служения обществу
деятельность.
И потому главная
деятельность человека, желающего служить обществу и улучшить положение
человечества, должна по этому учению быть направлена не на уяснение истины и исповедание ее, а на улучшение внешних политических, социальных и, главное, экономических условий.
Неточные совпадения
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для
человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама
деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама
деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей
деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
— Что такое благороднее? Я не понимаю таких выражений в смысле определения человеческой
деятельности. «Благороднее», «великодушнее» — все это вздор, нелепости, старые предрассудочные слова, которые я отрицаю! Все, что полезно
человечеству, то и благородно! Я понимаю только одно слово: полезное! Хихикайте, как вам угодно, а это так!
–…второстепенный, которому предназначено послужить лишь материалом для более благородного племени, а не иметь своей самостоятельной роли в судьбах
человечества. Ввиду этого, может быть и справедливого, своего вывода господин Крафт пришел к заключению, что всякая дальнейшая
деятельность всякого русского человека должна быть этой идеей парализована, так сказать, у всех должны опуститься руки и…
Тут я развил перед ним полную картину полезной
деятельности ученого, медика или вообще друга
человечества в мире и привел его в сущий восторг, потому что и сам говорил горячо; он поминутно поддакивал мне: «Так, милый, так, благослови тебя Бог, по истине мыслишь»; но когда я кончил, он все-таки не совсем согласился: «Так-то оно так, — вздохнул он глубоко, — да много ли таких, что выдержат и не развлекутся?
Мучительно жить в такие эпохи, но у людей, уже вступивших на арену зрелой
деятельности, есть, по крайней мере, то преимущество, что они сохраняют за собой право бороться и погибать. Это право избавит их от душевной пустоты и наполнит их сердца сознанием выполненного долга — долга не только перед самим собой, но и перед
человечеством.