Цитаты со словом «князь»
— Спросишь Хан-Магому. Хан-Магома знает, что делать и что говорить. Его свести к русскому начальнику, к Воронцову,
князю. Можешь?
Дом этот занимал полковой командир Куринского полка, сын главнокомандующего, флигель-адъютант
князь Семен Михайлович Воронцов.
В гостиную вошел камердинер
князя и доложил, что князя требует дежурный.
Роббер кончался, когда
князь вернулся в гостиную. Он пришел особенно веселый и возбужденный.
— Василий! Подайте, — сказал
князь.
— Ваша рота завтра назначена в лес? — спросил
князь Полторацкого.
— Так мы увидимся завтра с вами, — сказал
князь, слегка улыбаясь.
Разбудил его веселый голос Хан-Магомы, возвращавшегося с Батою из своего посольства. Хан-Магома тотчас же подсел к Хаджи-Мурату и стал рассказывать, как солдаты встретили их и проводили к самому
князю, как он говорил с самим князем, как князь радовался и обещал утром встретить их там, где русские будут рубить лес, за Мичиком, на Шалинской поляне. Бата перебивал речь своего сотоварища, вставляя свои подробности.
И Хан-Магома, и Бата в один голос говорили, что
князь обещал принять Хаджи-Мурата как гостя и сделать так, чтобы ему хорошо было.
— Да не я,
князь, — улыбаясь, сказал Полторацкий, — сами лезли.
Княгиня Марья Васильевна, нарядная, улыбающаяся, вместе с сыном, шестилетним красавцем, кудрявым мальчиком, встретила Хаджи-Мурата в гостиной, и Хаджи-Мурат, приложив свои руки к груди, несколько торжественно сказал через переводчика, который вошел с ним, что он считает себя кунаком
князя, так как он принял его к себе, а что вся семья кунака так же священна для кунака, как и он сам.
Хаджи-Мурат при входе
князя снял с колена удивленного и обиженного этим Бульку и встал, тотчас же переменив игривое выражение лица на строгое и серьезное. Он сел только тогда, когда сел Воронцов. Продолжая разговор, он ответил на слова Марьи Васильевны тем, что такой их закон, что всё, что понравилось кунаку, то надо отдать кунаку.
В пятом часу его позвали обедать к
князю.
После обеда
князю доложили об адъютанте Меллера-Закомельского.
Адъютант передал
князю, что генерал, узнав об выходе Хаджи-Мурата, очень недоволен тем, что ему не было доложено об этом, и что он требует, чтобы Хаджи-Мурат сейчас же был доставлен к нему. Воронцов сказал, что приказание генерала будет исполнено, и, через переводчика передав Хаджи-Мурату требование генерала, попросил его идти вместе с ним к Меллеру.
— Прошу, — сказал он Воронцову, отворяя дверь в кабинет и пропуская в нее
князя вперед себя.
Войдя в кабинет, он остановился перед
князем и, не прося его сесть, сказал...
— Ну, и я погорячился, — сказал Меллер и подал руку
князю.
Кроме того, понял он и то, что Меллер-Закомельский, хотя и начальник, не имеет того значения, которое имеет Воронцов, его подчиненный, и что важен Воронцов, а не важен Меллер-Закомельский; и поэтому, когда Меллер-Закомельский позвал к себе Хаджи-Мурата и стал расспрашивать его, Хаджи-Мурат держал себя гордо и торжественно, говоря, что вышел из гор, чтобы служить белому царю, и что он обо всем даст отчет только его сардарю, то есть главнокомандующему,
князю Воронцову, в Тифлисе.
Грузинский
князь подал руку графине Шуазёль, приятельнице княгини.
— А вы, генерал, встречали этого Хаджи-Мурата? — спросила княгиня у своего соседа, рыжего генерала с щетинистыми усами, когда
князь перестал говорить.
Дело было в том, что храбрый генерал называл «выручкой» то дело в несчастном Даргинском походе, в котором действительно погиб бы весь отряд с
князем Воронцовым, командовавшим им, если бы его не выручили вновь подошедшие войска.
Всем стало неловко, но неловкость положения исправил грузинский
князь, очень глупый, но необыкновенно тонкий и искусный льстец и придворный, сидевший по другую сторону княгини Воронцовой. Он, как будто ничего не замечая, громким голосом стал рассказывать про похищение Хаджи-Муратом вдовы Ахмет-Хана Мехтулинского...
Княгиня перевела это по-французски своей старой приятельнице, графине Шуазёль, сидевшей подле грузинского
князя.
Эти слова
князя дали тон дальнейшим рассказам про Хаджи-Мурата. Придворные поняли, что чем больше приписывать значения Хаджи-Мурату, тем приятнее будет князю Воронцову.
— Если бы он родился в Европе, это, может быть, был бы новый Наполеон, — сказал глупый грузинский
князь, имеющий дар лести.
Он знал, что всякое упоминание о Наполеоне, за победу над которым Воронцов носил белый крест на шее, было приятно
князю.
Князь Воронцов старался умерить волны лести, которые начинали уже заливать его. Но ему было приятно, и он повел от стола свою даму в гостиную в самом хорошем расположении духа.
После обеда, когда в гостиной обносили кофе,
князь особенно ласков был со всеми и, подойдя к генералу с рыжими щетинистыми усами, старался показать ему, что он не заметил его неловкости.
Обойдя всех гостей,
князь сел за карты. Он играл только в старинную игру — ломбер. Партнерами князя были: грузинский князь, потом армянский генерал, выучившийся у камердинера князя играть в ломбер, и четвертый, — знаменитый по своей власти, — доктор Андреевский.
Когда на другой день Хаджи-Мурат явился к Воронцову, приемная
князя была полна народа.
Тут был и вчерашний генерал с щетинистыми усами, в полной форме и орденах, приехавший откланяться; тут был и полковой командир, которому угрожали судом за злоупотребления по продовольствованию полка; тут был армянин-богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта; тут была, вся в черном, вдова убитого офицера, приехавшая просить о пенсии или о помещении детей на казенный счет; тут был разорившийся грузинский
князь в великолепном грузинском костюме, выхлопатывавший себе упраздненное церковное поместье; тут был пристав с большим свертком, в котором был проект о новом способе покорения Кавказа; тут был один хан, явившийся только затем, чтобы рассказать дома, что он был у князя.
Все дожидались очереди и один за другим были вводимы красивым белокурым юношей-адъютантом в кабинет
князя.
Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он доложит
князю. Но Хаджи-Мурат отказался сесть и, заложив руку за кинжал и отставив ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих. Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи-Мурату и заговорил с ним. Хаджи-Мурат неохотно, отрывисто отвечал. Из кабинета вышел кумыцкий князь, жаловавшийся на пристава, и вслед за ним адъютант позвал Хаджи-Мурата, подвел его к двери кабинета и пропустил в нее.
— И Ахмет-Хан и Шамиль, оба — враги мои, — продолжал он, обращаясь к переводчику. — Скажи
князю: Ахмет-Хан умер, я не мог отомстить ему, но Шамиль еще жив, и я не умру, не отплатив ему, — сказал он, нахмурив брови и крепко сжав челюсти.
— Скажи сардарю, — сказал он еще, — что моя семья в руках моего врага; и до тех пор, пока семья моя в горах, я связан и не могу служить. Он убьет мою жену, убьет мать, убьет детей, если я прямо пойду против него. Пусть только
князь выручит мою семью, выменяет ее на пленных, и тогда я или умру, или уничтожу Шамиля.
Лорис-Меликов сел на кресло, стоявшее у стола. Хаджи-Мурат опустился против него на низкой тахте и, опершись руками на колени, наклонил голову и внимательно стал слушать то, что Лорис-Меликов говорил ему. Лорис-Меликов, свободно говоривший по-татарски, сказал, что
князь, хотя и знает прошедшее Хаджи-Мурата, желает от него самого узнать всю его историю.
— Ты расскажи мне, — сказал Лорис-Меликов, — а я запишу, переведу потом по-русски, и
князь пошлет государю.
— Хлопочи, старайся. Что мое, то твое, только помоги у
князя. Я связан, и конец веревки — у Шамиля в руке.
«Я не писал вам с последней почтой, любезный
князь, желая сперва решить, что мы сделаем с Хаджи-Муратом, и чувствуя себя два-три дня не совсем здоровым.
Вы поймете, любезный
князь, что все это очень озадачило меня, так как, что ни сделай, большая ответственность лежит на мне.
Прошу вас, любезный
князь, повергнуть это на рассмотрение его величеству государю императору, и я буду счастлив, если августейший наш повелитель соизволит одобрить мой поступок.
Десять дней, которые Хаджи-Мурат провел здесь, он, впрочем, жил в одном доме с подполковником
князем Тархановым, начальником Шушинского уезда, находящимся здесь по делам службы; это истинно достойный человек, и я ему вполне доверяю.
Князь Тарханов мне сказал, что сам уверен в правдивости Хаджи-Мурата и что Хаджи-Мурат не сомневается в том, что Шамиль никогда его не простит и велит казнить, несмотря на обещанное прощение.
Вот все, любезный
князь, что я хотел сказать вам насчет этого эпизода здешних дел».
Донесение это было отправлено из Тифлиса 24 декабря. Накануне же нового, 52-го года, фельдъегерь, загнав десяток лошадей и избив в кровь десяток ямщиков, доставил его к
князю Чернышеву, тогдашнему военному министру.
Было половина десятого, когда в тумане двадцатиградусного мороза толстый, бородатый кучер Чернышева, в лазоревой бархатной шапке с острыми концами, сидя на козлах маленьких саней, таких же, как те, в которых катался Николай Павлович, подкатил к малому подъезду Зимнего дворца и дружески кивнул своему приятелю, кучеру
князя Долгорукого, который, ссадив барина, уже давно стоял у дворцового подъезда, подложив под толстый ваточный зад вожжи и потирая озябшие руки.
Князь Василий Долгорукий, товарищ военного министра, с скучающим выражением тупого лица, украшенного такими же бакенбардами, усами и висками, какие носил Николай, встал навстречу Чернышева и поздоровался с ним.
Кумыцкие же
князья, жившие в Таш-Кичу и ненавидевшие Хаджи-Мурата и имевшие с ним кровомщение, узнав об этом, объявили народу, что они не пустят Хаджи-Мурата в мечеть.
Но в самую минуту отъезда Хаджи-Мурата, когда он вышел на крыльцо и лошади стояли у подъезда, к дому Ивана Матвеевича подъехал знакомый Бутлеру и Ивану Матвеевичу кумыцкий
князь Арслан-Хан.
Цитаты из русской классики со словом «князь»
— Бог весть! Послушник его Финоген мне сказывал, что он пишет какое-то сказание об осаде нашего монастыря и будто бы в нем говорится что-то и обо мне; да я плохо верю: иная речь о наших воеводах
князе Долгорукове и Голохвастове — их дело боярское; а мы люди малые, что о нас писать?.. Сюда, боярин, на это крылечко.
Император Александр явился в сопровождении обеих императриц, [Мать Александра I — Мария Федоровна; жена его — Елизавета Алексеевна.] великого
князя Константина Павловича и великой княжны Анны Павловны.
А кстати, вот
князь Петр Ильич,
Княгиня и с княжнами.
Российские
князья, бояре, воеводы,
Пришедшие на Дон отыскивать свободы!
— Я говорил и говорил в дворянском собрании, — перебил
князь Василий, — но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
Ассоциации к слову «князь»
Предложения со словом «князь»
- Поднять руку на великого князя великой державы – вот злодеяние, оправдания коему не найдётся.
- Главным требованием к великому русскому князю ставилась его готовность беспрекословного выполнения требований монгол, исправность сбора дани и доставки всего по назначению.
- Это, как правило, были дома тех, кто приезжал на службу к великому московскому князю.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «князь»
Значение слова «князь»
КНЯЗЬ, -я, мн. князья́, -зе́й, м. 1. Предводитель войска и правитель области в феодальной удельной Руси. Киевские князья. Удельный князь. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова КНЯЗЬ
Афоризмы русских писателей со словом «князь»
- Избавь, ученостью меня не обморочишь,
Скликай других, а если хочешь,
Я князь-Григорию и вам
Фельдфебеля в Волтеры дам.
Он в три шеренги вас построит,
А пикните, так мигом успокоит…
- Не бойтесь никаких соблазнов, никаких искушений, никакой свободы, не только внешней, общественной, но и внутренней, личной, потому что без второй невозможна и первая. Однако бойтесь — рабства и худшего из всех рабств — мещанства и худшего из всех мещанств — хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть черт — уже не старый фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий князь мира сего, Грядущий Хам.
- Мечтать — не грех. Мечтают безопасно
И пахари, и гордые князья.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно