Неточные совпадения
Сокол поймал зайца.
Царь отнял зайца и стал искать воды, где бы напиться. В бугре
царь нашел воду. Только она по капле капала. Вот
царь достал чашу с седла и подставил под воду. Вода текла по капле, и когда чаша набралась полная,
царь поднял ее ко рту и хотел пить. Вдруг сокол встрепенулся на руке у
царя, забил крыльями и выплеснул воду.
Царь опять подставил чашу. Он долго ждал, пока она наберется вровень с краями, и опять, когда он стал подносить ее ко рту, сокол затрепыхался и разлил воду.
Когда в третий раз
царь набрал полную чашу и стал подносить ее к губам, сокол опять разлил ее.
Царь рассердился и, со всего размаха ударив сокола об камень, убил его. Тут подъехали царские слуги, и один из них побежал вверх к роднику, чтобы
найти побольше воды и скорее набрать полную чашу. Только и слуга не принес воды; он вернулся с пустой чашкой и сказал: «Ту воду нельзя пить: в роднике змея, и она выпустила свой яд в воду. Хорошо, что сокол разлил воду. Если бы ты выпил этой воды, ты бы умер».
Входит царевич в город, видит он — народ ходит по улицам и плачет. Царевич стал спрашивать, о чем плачут. Ему говорят: «Разве не знаешь, нынче в ночь наш
царь умер, и другого
царя нам такого не
найти». — «Отчего же он умер?» — «Да, должно быть, злодеи наши отравили». Царевич рассмеялся и говорит: «Это не может быть».
Когда он все это сказал, судья замолчал и не знал, что говорить. Вдруг один человек из народа закричал: «Нам бог послал этого царевича. Мы не
найдем себе лучшего
царя! Выбирайте его в
цари!»
На пятый день одному рыбаку случилось поймать очень большую, прекрасную рыбу, и захотел он подарить ее
царю. Вот пришел он к Поликрату на двор, и когда Поликрат вышел к нему, рыбак сказал: «
Царь, я поймал эту рыбу и принес тебе, потому что такую прекрасную рыбу только
царю кушать». Поликрат поблагодарил рыбака и позвал его к себе обедать. Рыбак отдал рыбу и пошел к
царю, а повара разрезали рыбу и
нашли в ней тот самый перстень, что Поликрат бросил в море.
Но ничего не
находил царь в обрядах языческих, кроме пьянства, ночных оргий, блуда, кровосмешения и противоестественных страстей, и в догматах их видел суесловие и обман. Но никому из подданных не воспрещал приношение жертв любимому богу и даже сам построил на Масличной горе капище Хамосу, мерзости моавитской, по просьбе прекрасной, задумчивой Эллаан — моавитянки, бывшей тогда возлюбленной женою царя. Одного лишь не терпел Соломон и преследовал смертью — жертвоприношение детей.
«Я
нашел царя в глубоком унынии. Сей двор пышный казался тогда смиренной обителью иноков, черным цветом одежды изъявляя мрачность души Иоанновой. Но судьбы Всевышнего неисповедимы — сама печаль царя, некогда столь необузданного, расположила его к умеренности и терпению слушать мои убеждения».
Неточные совпадения
В окнах, на балконах часто мелькало гипсовое, слепое лицо
царя. Маракуев
нашел, что
царь — курнос.
— Да,
царь и ученый: ты знаешь, что прежде в центре мира полагали землю, и все обращалось вокруг нее, потом Галилей, Коперник —
нашли, что все обращается вокруг солнца, а теперь открыли, что и солнце обращается вокруг другого солнца. Проходили века — и явления физического мира поддавались всякой из этих теорий. Так и жизнь: подводили ее под фатум, потом под разум, под случай — подходит ко всему. У бабушки есть какой-то домовой…
Мы Европу все еще знаем задним числом; нам всем мерещатся те времена, когда Вольтер
царил над парижскими салонами и на споры Дидро звали, как на стерлядь; когда приезд Давида Юма в Париж сделал эпоху, и все контессы, виконтессы ухаживали за ним, кокетничали с ним до того, что другой баловень, Гримм, надулся и
нашел это вовсе не уместным.
После ссылки я его мельком встретил в Петербурге и
нашел его очень изменившимся. Убеждения свои он сохранил, но он их сохранил, как воин не выпускает меча из руки, чувствуя, что сам ранен навылет. Он был задумчив, изнурен и сухо смотрел вперед. Таким я его застал в Москве в 1842 году; обстоятельства его несколько поправились, труды его были оценены, но все это пришло поздно — это эполеты Полежаева, это прощение Кольрейфа, сделанное не русским
царем, а русскою жизнию.
–"La belle Helene"? Mais je trouve que c'est encore ties joli Гa! [«Прекрасная Елена»? А я
нахожу, что и это еще хорошо! (франц.)] Она познакомила нашу армию и флоты с классическою древностью! — воскликнул Тебеньков. — На днях приходит ко мне капитан Потугин: «Правда ли, говорит, Александр Петрович, что в древности греческий
царь Менелай был?» — «А вы, говорю, откуда узнали?» — «В Александринке, говорит, господина Марковецкого на днях видел!»