Неточные совпадения
30) Для человека, понимающего свою жизнь так, как она только и может
быть понимаема, всё большим и большим соединением своей души со всем живым любовью и сознанием своей божественности — с богом, достигаемым только усилием в настоящем, не может
быть вопроса о том, что
будет с его душою после смерти
тела. Душа не
была и не
будет, а всегда естьв настоящем. О том же, как
будет сознавать себя душа после смерти
тела, не дано знать человеку, да и не нужно ему.
Когда мы говорим «я», то говорим мы это не про наше
тело, а про то, чем живет наше
тело. Что же такое это «я»? Словами мы не можем сказать, что такое это «я», но знаем мы это «я» лучше всего того, что знаем. Мы знаем, что не
будь в нас этого «я», то мы ничего бы не знали, не
было бы для нас ничего на свете, и нас самих бы не
было.
Говорить, что то, что мы называем собою,
есть только
тело, что и мой разум, и моя душа, и моя любовь, всё только от
тела, говорить так, всё равно, что говорить, что то, что мы называем нашим
телом,
есть только та пища, которой питается
тело. Правда, что
тело мое это только переделанная
телом пища и что без пищи не
было бы
тела, но
тело мое не пища. Пища это то, что нужно для жизни
тела, но не
тело.
То же и про душу. Правда, что без моего
тела не
было бы того, что я называю душой, но все-таки душа моя не
тело.
Тело только нужно для души, но
тело не душа. Не
было бы души, я бы и не знал, что такое мое
тело.
Прежде всего пробуждается в человеке сознание своей отделенности от всего остального вещества, то
есть своего
тела. Потом сознание того, что отделено, то
есть своей души, и потом сознание того, от чего отделена эта духовная основа жизни — сознание всего — бога.
Из всякого трудного положения сейчас же выйдешь, если только вспомнишь, что живешь не
телом, а душою, вспомнишь, что в тебе
есть то, что сильнее всего на свете.
Говорят, что не надо любить себя. Но без любви к себе не
было бы жизни. Дело только в том, чтó любить в себе: свою душу или свое
тело.
Нет такого крепкого и здорового
тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые бы не пропадали; нет такой власти, которая не кончалась бы. Всё это непрочно. Если человек положит жизнь свою в том, чтобы
быть здоровым, богатым, важным человеком, если даже он и получит то, чего добивается, он все-таки
будет беспокоиться, бояться и огорчаться, потому что
будет видеть, как всё то, во что он положил жизнь, уходит от него,
будет видеть, что он сам понемногу стареется и приближается к смерти.
Делай то, чего хочет от тебя твое
тело: добивайся славы, почестей, богатства, и жизнь твоя
будет адом. Делай то, что хочет от тебя дух, живущий в тебе: добивайся смирения, милосердия, любви, и тебе не нужно
будет никакого рая. Рай
будет в душе твоей.
Для того, чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что
будет на том свете. Думай только о том, чего хочет не твое
тело, а твоя душа, и тебе не нужно
будет знать ни о том, откуда ты явился, ни о том, что
будет после смерти. Не нужно
будет знать этого потому, что ты
будешь испытывать то полное благо, для которого не существуют вопросы ни о прошедшем, ни о будущем.
Главное в учении Христа это то, что он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата и потому любил всякого, кто бы он ни
был и какой бы он ни
был. Он смотрел не на внешнее, а на внутреннее. Он не смотрел на
тело, а сквозь наряды богатого и лохмотья нищего видел бессмертную душу. В самом развращенном человеке он видел то, что могло этого самого падшего человека превратить в самого великого и святого человека, такого же великого и святого, каким
был он сам.
Всё, что мы познаем, мы познаем или нашими пятью чувствами, то
есть тем, что видим, слышим, ощупываем вещи, или тем, что переносимся в другие существа, живем их жизнью. Если бы мы познавали вещи только пятью чувствами, мир
был бы нам совсем непонятен. То, что мы знаем о мире, мы знаем только потому, что мы можем посредством любви переноситься в другие существа и жить их жизнью. Люди
телами своими разделены и не могут понимать друг друга. Любовью же они все соединены, и в этом великое благо.
Кроме всего телесного в себе и во всем мире, мы знаем еще нечто бестелесное, дающее жизнь нашему
телу и связанное с ним. Это нечто бестелесное, связанное с нашим
телом, мы называем душою. Это же бестелесное, ни с чем не связанное и дающее жизнь всему, что
есть, мы называем богом.
Основа всякой веры в том, что, кроме того, что мы видим и чувствуем в своих
телах и
телах других существ,
есть еще то, что невидимо, бестелесно, дает жизнь нам и всему видимому и телесному.
Духовное мое «я» не сродно моему
телу, — стало
быть, оно в
теле не по своей воле, а по чьей-то высшей воле.
Душа человеческая,
будучи отделена
телом от бога и душ других существ, стремится к соединению с тем, от чего она отделена. Соединяется душа с богом всё большим и большим сознанием в себе бога, с душами же других существ — всё большим и большим проявлением любви.
Римский мудрец Сенека говорил, что всё, что мы видим, всё живое, всё это — одно
тело: мы все, как руки, ноги, желудок, кости, — члены этого
тела. Мы все одинаково родились, все мы одинаково желаем себе добра, все мы знаем, что нам лучше помогать друг другу, чем губить друг друга, и во всех нас заложена одна и та же любовь друг к другу. Мы, как камни, сложены в такой свод, что все сейчас же погибнем, если не
будем поддерживать друг друга.
Надо уважать всякого человека, какой бы он ни
был жалкий и смешной. Надо помнить, что во всяком человеке живет тот же дух, какой и в нас. Даже тогда, когда человек отвратителен и душой и
телом, надо думать так: «Да, на свете должны
быть и такие уроды, и надо терпеть их». Если же мы показываем таким людям наше отвращение, то, во-первых, мы несправедливы, а во-вторых, вызываем таких людей на войну не на живот, а на смерть.
Человек любит себя. Но если он любит в себе свое
тело, то он ошибается, и от этой любви ему ничего не
будет, кроме страданий. Любовь к себе только тогда хороша, когда человек любит в себе свою душу. Душа же одна и та же во всех людях. И потому, если человек любит свою душу, он
будет любить и души других людей.
Тело наше слабо, нечисто, смертно, но в нем скрыто сокровище, бессмертный дух божий. Стоит нам сознать этот дух в себе, и мы полюбим людей, а если полюбим людей, то получим всё то, чего желает наше сердце:
будем счастливы.
Хорошо бы
было, если бы это заблуждение оставалось только заблуждением ума; но дело в том, что удовлетворение похотей
тела загрязняет душу, так что человек, загрязнивший похотливой жизнью свою душу, уже теряет способность находить свое благо в любви.
Ты хочешь доставить как можно большее удовольствие твоему
телу. Но долго ли
будет жить твое
тело? Заботиться о благе
тела — это всё равно, что строить себе дом на льду. Какая радость может
быть в такой жизни, какое спокойствие? Не опасаешься ли ты постоянно, что рано или поздно лед растает — рано или поздно придется тебе оставить смертное твое
тело.
И чем старше становится человек, тем всё чаще слышит он эти два несогласных голоса: один — голос
тела, а другой — голос духа. И хорошо
будет тому человеку, который приучит себя слушаться голоса души, а не голоса
тела.
Всё равно как пьяница,
будет ли он или не
будет наказан за свое пьянство от людей, он уже всегда наверное наказан, кроме головной боли и похмелья, уже тем, что чем чаще он напивается, тем
телу и душе его становится всё хуже и хуже.
Человек рожден в грехах. От
тела все грехи, но дух живет в человеке и борется с
телом. Вся жизнь человека это — борьба духа с
телом. И хорошо тому человеку, который в борьбе этой на стороне не
тела, — того
тела, которое наверное
будет побеждено, а на стороне духа, — того духа, который наверное победит, хотя бы в последний час жизни.
Человек же сознает в себе в одно и то же время и животное и бога, и потому не может
быть безгрешным. Мы называем безгрешными детей, это — неверно. Ребенок не безгрешен. В нем меньше грехов, чем во взрослом, но уже
есть грехи
тела. Также не безгрешен человек самой святой жизни. В святом меньше грехов, но грехи
есть — без грехов нет жизни.
Если бы в человеке не
было души, он не знал бы грехов
тела, а если бы не
было грехов
тела, он не знал бы, что у него
есть душа.
Будешь слишком угождать
телу, — ослабишь его;
будешь слишком утруждать его, — тоже ослабишь. Если уж выбирать одно из двух, то лучше изнурять, чем нежить,
тело, — потому лучше, что, если не доел, не доспал, переработал,
тело сейчас же покажет тебе ошибку. Если же слишком изнежил
тело, то оно, не сейчас, но гораздо позже, покажет тебе твою ошибку тем, что
будет слабое и больное.
Сократ сам воздерживался от всего того, что
едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что не только для
тела, но и для души большой вред от лишней еды или питья, и советовал выходить из-за стола, пока еще
есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.
В наше время большая часть людей думает, что благо жизни в служении
телу. Это видно из того, что самое распространенное в наше время учение это — учение социалистов. По этому учению, жизнь с малыми потребностями
есть жизнь скотская, и увеличение потребностей это первый признак образованного человека, признак сознания им своего человеческого достоинства. Люди нашего времени так верят этому ложному учению, что только глумятся над теми мудрецами, которые в уменьшении потребностей видели благо человека.
Потребности
тела, одного
тела, легко удовлетворяются. Нужно особенное несчастье, чтобы у человека не
было одежды прикрыть
тело и куска хлеба, чтобы наесться. Но никакими силами нельзя добыть всего того, чего может пожелать человек.
Людям надо бы учиться у животных тому, как надо обходиться с своим
телом. Как только у животного
есть то, что ему нужно для его
тела, оно успокаивается; человеку же мало того, что он утолил свой голод, укрылся от непогоды, согрелся, — он придумывает всё разные сладкие питья и кушанья, строит дворцы и готовит лишние одежды и всякие ненужные роскоши, от которых ему не лучше, а только хуже живется.
Отчего у разных людей
есть разные привычки, а привычки курения и пьянства одни и те же у всех, и у богатых и у бедных? А оттого, что большинство людей недовольно своею жизнью. А недовольны люди своею жизнью оттого, что все ищут удовольствий
тела. А
тело никогда не довольно, и от этого недовольства люди, как бедные, так и богатые, стараются забыться в курении или пьянстве.
Ни вино, ни опиум, ни табак не нужны для жизни людей. Все знают, что и вино, и опиум, и табак вредны и
телу и душе. А между тем, чтобы производить эти яды, тратятся труды миллионов людей. Зачем же делают это люди? Делают это люди оттого, что, впав в грех служения
телу и видя, что
тело никогда не может
быть удовлетворено, они придумали такие вещества, как вино, опиум, табак, которые одуряют их настолько, что они забывают про то, что у них нет того, чего они желают.
Лучше, чтобы одежда
была впору совести, чем, чтобы она
была впору только
телу.
Не расчет приучать себя к роскоши, потому что чем больше тебе для твоего
тела нужно, тем больше надо трудиться
телом же для того, чтобы лучше накормить, одеть, поместить свое
тело. Ошибка эта незаметна только для таких людей, которые тем или другим обманом сумели так устроиться, чтобы другие должны
были не на себя, а на них работать, так что для таких людей, для богатых, это уже, кроме того, что не расчет, еще и дурное дело.
Бог дал нам дух свой для того, чтобы мы могли исполнять дело божие и чтобы нам самим
было хорошо. А мы этот дух божий тратим на служение своему
телу. И дело божие не исполняем и себе делаем худо.
То, что разумному существу, человеку, несвойственно предаваться сластолюбию, а свойственно всегда бороться с ним, всякий может на опыте узнать из того, что чем больше человек удовлетворяет требованиям
тела, тем слабее становятся его духовные силы. И наоборот. Великие мудрецы и святые
были воздержны и целомудренны.
Чем меньше потакать
телу в еде, одежде, помещении, увеселении, тем свободнее жизнь. И напротив, только пустись улучшать еду, одежду, помещение, увеселения — и не
будет конца трудам и заботам.
Богатые люди так привыкли к греху служения
телу, что не видят его и, полагая, что делают то, что должно для блага детей, с первых лет приучают их к объедению, роскоши, праздности, то
есть, развращая их, готовят для них тяжелые страдания.
Неженатый заботится о господнем, как угодить господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене.
Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о господнем, как угодить господу, чтобы
быть святой и
телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу.
Если цель обеда — питание
тела, то тот, кто съест сразу два обеда, достигнет, может
быть, большого удовольствия, но не достигнет цели, ибо оба обеда не переварятся желудком.
У Христа спросили: можно ли человеку оставлять жену и брать другую? Он на это сказал, что этого не должно
быть, что человек, сойдясь с женою, должен соединиться с нею так, чтобы они двое
были как одно
тело. И что таков закон бога, и что то, что бог соединил, человек не должен разделять.
Тела мужчин и женщин, а тем более их души не должны
быть покупаемы или продаваемы. А если это так, то точно так же не должна
быть продаваема земля, потому что это вещь необходимая для поддержания
тел и душ людских.
Человек считает себя лучше других людей только тогда, когда он живет телесной жизнью.
Тело одно может
быть сильнее, больше, лучше другого, но если человек живет духовной жизнью, то ему нельзя считать себя лучше других, потому что душа одна и та же у всех.
Можно бы
было понять то, что люди считают себя неравными потому, что один сильнее, больше
телом, чем другой, или умнее, или бойчее, или больше знает, или добрее, чем другой. Но обыкновенно не по этому разделяют людей и считают одних людей выше, а других ниже. Неравными считают людей потому, что один называется князем, генералом, а другой мужиком, рабочим, один в дорогой одежде, а другой в лаптях.
В первое время своей жизни, в детстве, человек живет больше для
тела:
есть,
пить, играть, веселиться. Это первая ступень. Что больше подрастает человек, то всё больше и больше начинает заботиться о суждении людей, среди которых живет, и ради этого суждения забывает о требованиях
тела: об еде, питье, играх, увеселениях. Это вторая ступень. Третья ступень, и последняя, это та, когда человек подчиняется больше всего требованиям души и для души пренебрегает и телесными удовольствиями и славой людской.
Как, съедая котлету, человек должен знать, что эта котлета
есть тело убитого барана, так точно и получая жалованье на оружейном, пороховом заводе, или на службе офицером, или чиновником по сбору податей, он должен знать, что жалованье, которое он получает, он получает за то, что участвует в приготовлениях к убийству или в отбирании у бедных людей произведений их труда.
Для человека дороже всего
быть свободным, жить по своей, а не по чужой воле. Для того, чтобы жить так, человеку надо жить для души. А чтобы жить для души, надо подавлять похоти
тела.
Люди говорят: «Нельзя жить, если мы не знаем того, что нас ожидает. Надо готовиться к тому, что
будет». Это неправда. Настоящая хорошая жизнь бывает именно тогда, когда не думаешь о том, что
будет с моим
телом, а только о том, что мне для своей души нужно сейчас. А для души нужно только одно: делать то, что соединяет мою душу со всеми людьми и с богом.