На этом-то неравенстве и возвеличении одних людей и уничижении других и основывается преимущественно та способность людей не видеть неразумия существующего
порядка жизни и жестокости и преступности его и того обмана, который совершают одни и которому подвергаются другие.
Замечательно то, что в учении Христа в особенности претит людям, не понимающим его, упоминание о непротивлении злу насилием. Упоминание это особенно неприятно им, потому что оно прямо требует того, что нарушает весь привычный порядок их жизни. И потому люди, не желающие изменить привычный
порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных условий любви, называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют или просто отрицают.
Часто люди, не соглашаясь с учением Христа в его настоящем смысле, не соглашаясь с воздаянием добром за зло, говорят, что если принять это учение, то разрушится весь привычный
порядок жизни, и что поэтому учение это нельзя принять. А между тем учение Христа и есть именно такое учение, которое должно разрушить дурное устройство нашей жизни. Оно затем и проповедано миру, чтобы разрушить старый дурной порядок и установить на его место новый, хороший.
Неточные совпадения
И вот является учение об улучшении общественной
жизни посредством изменения внешних
порядков.
Говорят: перестань наказанием угрожать злым, разрушится существующий
порядок, — и всё погибнет. Сказать это, всё равно, что сказать: растает река, — и всё погибнет. Нет, подойдут корабли, начнется настоящая
жизнь.
Может быть, что для прежнего состояния людей было нужно государственное устройство; может быть, для некоторых людей оно нужно еще и теперь, но люди не могут не предвидеть того состояния, при котором насилие может только мешать их мирной
жизни. А видя и предвидя это, люди не могут не стараться ввести такой
порядок, в котором насилие стало бы и ненужно и невозможно. Средство же осуществления этого
порядка есть внутреннее совершенствование, не допускающее участия в насилии.
Как ни тонка и прозрачна стала ложь, вытекающая из противоречия нашей
жизни и нашего сознания, она утончается и растягивается, но не обрывается. И, утончаясь и растягиваясь, ложь эта связывает существующий
порядок вещей и препятствует проявлению нового.
Часто поверхностный человек, задумываясь над несчастиями, которые так сильно угнетают человеческий род, теряет надежду на возможность улучшения
жизни и испытывает недовольство провидением, управляющим мировым
порядком.
И, конечно, если нет бога и бессмертия, то понятно высказываемое людьми отвращение к
жизни: оно вызывается в них существующим
порядком или, скорее, беспорядком, — ужасным нравственным хаосом, как его следует назвать.
Какое же из двух предположений вероятнее? Разве можно допустить, чтобы нравственные существа — люди — были поставлены в необходимость справедливо проклинать существующий
порядок мира, тогда как перед ними выход, разрешающий их противоречие? Они должны проклинать мир и день своего рождения, если нет бога и будущей
жизни. Если же, напротив, есть и то и другое,
жизнь сама по себе становится благом и мир — местом нравственного совершенствования и бесконечного увеличения счастья и святости.
Всё в
жизни кажется очень простым; всё связно, одного
порядка и объясняется одно другим. Смерть же представляется чем-то совершенно особенным, нарушающим всё простое, ясное и понятное в
жизни. И поэтому люди большей частью стараются не думать о смерти. Это большая ошибка. Напротив, надо свести
жизнь со смертью так, чтобы
жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти, и смерть — часть ясности, простоты и понятности
жизни.
И до того заразителен этот нелепый
порядок жизни «темного царства», что каждая, самая придавленная личность, как только освободится хоть немножко от чужого гнета, так и начинает сама стремиться угнетать других.
Она ходила за Николаем, замечая, где что стоит, спрашивала о
порядке жизни, он отвечал ей виноватым тоном человека, который знает, что он все делает не так, как нужно, а иначе не умеет.
Правительства должны были избавить людей от жестокости борьбы личностей и дать им уверенность в ненарушимости
порядка жизни государственной, а вместо этого они накладывают на личность необходимость той же борьбы, только отодвинув ее от борьбы с ближайшими личностями к борьбе с личностями других государств, и оставляют ту же опасность уничтожения и личности и государства.
Что люди дрались — это было в
порядке жизни; он много раз видел, как в праздники рабочие, напившись вина, колотили друг друга, пробуя силу и ловкость; видел и злые драки, когда люди, сцепившись подобно псам, катались по земле бесформенным комом, яростно скрипя зубами и вытаращив налитые кровью, дикие глаза.
Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул
порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая
жизнь.
Не вопрос о
порядке сотворения мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в
жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.
— Так вы жену мою увидите. Я писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [всё в
порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей, будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [маленькие неприятности человеческой
жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то, не Лиза, а Бибиш, посылает-таки тысячу ружей и двенадцать сестер. Я вам говорил?
В первые дни Андрей Иванович опасался за свою независимость, чтобы как-нибудь гость не связал его, не стеснил какими-нибудь измененьями в образе
жизни, и не разрушился бы
порядок дня его, так удачно заведенный, — но опасенья были напрасны.
Она знала
жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного
порядка.