Неточные совпадения
С тех пор как есть люди, разумные существа, они различали добро от зла и пользовались тем, что до них в этом различении сделали люди, — боролись со злом, искали истинный наилучший путь и медленно, но неотступно подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь, становились
перед людьми различные соблазны, суеверия и ложные
учения, говорившие людям, что этого не нужно делать, что не нужно ничего искать, что им и так хорошо и нужно жить, как живется.
Так как в истинном христианском
учении нет никаких оснований для учреждения брака, то люди нашего христианского мира, не веря в церковные определения брака, чувствуя, что это учреждение не имеет основания в христианском
учении, и вместе с тем не видя
перед собою, закрытого церковным
учением идеала Христа — полного целомудрия, остаются по отношению брака без всякого руководства.
Если люди живут в грехах и соблазнах, то они не могут быть спокойны. Совесть обличает их. И потому таким людям нужно одно из двух: или признать себя виноватыми
перед людьми и богом, перестать грешить, или продолжать жить грешной жизнью, делать дурные дела и называть свои злые дела добрыми. Вот для таких-то людей и придуманы
учения ложных вер, по которым можно, живя дурной жизнью, считать себя правыми.
По
учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу
перед хозяином, так точно и люди должны понимать и чувствовать, что со дня рождения и до смерти они всегда в неоплатном долгу
перед кем-то,
перед жившими до них, теперь живущими и имеющими жить, и
перед тем, что было, есть и будет началом всего.
Дисциплина была железная, свободы никакой, только по воскресеньям отпускали в город до девяти часов вечера. Опозданий не полагалось. Будние дни были распределены по часам, ученье до упаду, и часто, чистя сапоги в уборной еще до свету при керосиновой коптилке, вспоминал я свои нары, своего Шлему, который, еще затемно получив от нас пятак и огромный чайник, бежал в лавочку и трактир, покупал «на две чаю, на две сахару, на копейку кипятку», и мы наслаждались
перед ученьем чаем с черным хлебом.
Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды
перед ученьем хозяин погладил ее и сказал:
Неточные совпадения
Так высокими сделались вдруг занятья
ученьем перед этим мелким письменным занятьем.
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик
передает. Разве
ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
Сначала, благодаря своей способности усваивать чужие мысли и точно
передавать их, он в период
учения, в среде учащих и учащихся, где эта способность высоко ценится (гимназия, университет, магистерство), имел первенство, и он был удовлетворен.
Этот мальчик очень скоро, чуть не в младенчестве (как
передавали по крайней мере), стал обнаруживать какие-то необыкновенные и блестящие способности к
учению.
На его постели лежал «умирающий» и то глухо стонал, то ругался так громко, точно командир
перед полком во время
учения…