Неточные совпадения
Большинство
людей нашего мира, хотя и не знают подробностей этих успокоительных объяснений науки, так же, как и многие прежние
люди не знали в подробности теологических объяснений, оправдывающих их положение, — все все-таки знают, что объяснение это есть, что ученые, умные
люди продолжают доказывать, что теперешний
порядок вещей таков, каким он и должен быть, и что поэтому можно спокойно жить в этом
порядке вещей, не стараясь изменить его.
На этом-то неравенстве и возвеличении одних
людей и уничижении других и основывается преимущественно та способность
людей не видеть неразумия существующего
порядка жизни и жестокости и преступности его и того обмана, который совершают одни и которому подвергаются другие.
Людям, принявшим учение Христа, оставалось одно из двух: или разрушить весь прежний
порядок жизни, или извратить учение.
Те
люди, которые имеют власть, всегда уверены в том, что руководит
людьми только насилие, и потому для поддержания существующего
порядка смело употребляют насилие. Существующий же
порядок держится не насилием, а общественным мнением; общественное же мнение нарушается насилием. И потому деятельность насилия ослабляет, нарушает то самое, что оно хочет поддерживать.
Выяснить своими усилиями свое отношение к миру и держаться его, установить свое отношение к
людям на основании вечного закона делания другому того, что хочешь, чтобы тебе делали, подавлять в себе те дурные страсти, которые подчиняют нас власти других
людей, не быть ничьим господином и ничьим рабом, не притворяться, не лгать, ни ради страха, ни выгоды, не отступать от требований высшего закона своей совести, — всё это требует усилий; вообразить же себе, что установление известных
порядков каким-то таинственным путем приведет всех
людей, в том числе и меня, ко всякой справедливости и добродетели, и для достижения этого, не делая усилий мысли, повторять то, что говорят все
люди одной партии, суетиться, спорить, лгать, притворяться, браниться, драться, — всё это делается само собой, для этого не нужно усилия.
Замечательно то, что в учении Христа в особенности претит
людям, не понимающим его, упоминание о непротивлении злу насилием. Упоминание это особенно неприятно им, потому что оно прямо требует того, что нарушает весь привычный
порядок их жизни. И потому
люди, не желающие изменить привычный
порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных условий любви, называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют или просто отрицают.
Еще можно понять, что
люди властвующие могут верить в то, что наказание тех
людей, которые мешают устроенному ими
порядку, может быть полезно. Но удивительно то, что сами подвластные верят в это и содействуют наказанию друг друга и сами подвергаются наказаниям, считая, что наказания полезны и благодетельны для них.
В нашем обществе существует некоторый
порядок не потому, что есть судьи, прокуроры, следователи, тюремщики, палачи, солдаты, судящие, наказывающие других
людей, а потому, что, несмотря на развращение, производимое всеми этими правительственными
людьми,
люди все-таки жалеют и любят друг друга.
Часто
люди, не соглашаясь с учением Христа в его настоящем смысле, не соглашаясь с воздаянием добром за зло, говорят, что если принять это учение, то разрушится весь привычный
порядок жизни, и что поэтому учение это нельзя принять. А между тем учение Христа и есть именно такое учение, которое должно разрушить дурное устройство нашей жизни. Оно затем и проповедано миру, чтобы разрушить старый дурной
порядок и установить на его место новый, хороший.
— Какое имеем мы,
люди с ограниченными познаниями и разумом, право только потому, что это кажется нам лучшим, уничтожить тот существующий
порядок вещей, посредством которого предки наши достигли настоящей высокой степени цивилизации и всех ее благ?
Может быть, что для прежнего состояния
людей было нужно государственное устройство; может быть, для некоторых
людей оно нужно еще и теперь, но
люди не могут не предвидеть того состояния, при котором насилие может только мешать их мирной жизни. А видя и предвидя это,
люди не могут не стараться ввести такой
порядок, в котором насилие стало бы и ненужно и невозможно. Средство же осуществления этого
порядка есть внутреннее совершенствование, не допускающее участия в насилии.
Цель государства в том, чтобы установить
порядок, такой же, какой бы был среди
людей, если бы все
люди были руководимы справедливостью.
Особенное пристрастие
людей к чудесам происходит от нашей гордости, заставляющей нас думать, что мы такие важные существа, что ради нас высшее существо должно нарушить весь
порядок мира.
Приятнее же всего для
людей науки существующий, выгодный для них
порядок и удовлетворение праздной любознательности, не требующее больших умственных усилий.
Как много должен
человек привести в
порядок, прежде чем он дойдет до птиц и мотыльков!
Человек сотворен для того, чтобы мыслить; в этом всё его достоинство и вся его заслуга. Обязанность
человека только в том, чтобы мыслить правильно.
Порядок же мысли в том, чтобы начинать с себя, своего творца и своей цели. А между тем о чем думают мирские
люди? Никак не об этом, а только о том, как повеселиться, как разбогатеть, как прославиться, как сделаться королем, не думая о том, что такое значит быть королем и что значит быть
человеком.
Если с нами случается неприятное, то мы чаще всего обвиняем в этом других или судьбу. А не думаем того, что если
люди или судьба могут сделать нам что-нибудь дурное, то это значит, что что-нибудь в нас не в
порядке. Тому, кто живет для души, никто и ничто не может сделать ничего худого: и гонения, и обиды, и бедность, и болезни не зло для такого
человека.
Часто поверхностный
человек, задумываясь над несчастиями, которые так сильно угнетают человеческий род, теряет надежду на возможность улучшения жизни и испытывает недовольство провидением, управляющим мировым
порядком.
И, конечно, если нет бога и бессмертия, то понятно высказываемое
людьми отвращение к жизни: оно вызывается в них существующим
порядком или, скорее, беспорядком, — ужасным нравственным хаосом, как его следует назвать.
Какое же из двух предположений вероятнее? Разве можно допустить, чтобы нравственные существа —
люди — были поставлены в необходимость справедливо проклинать существующий
порядок мира, тогда как перед ними выход, разрешающий их противоречие? Они должны проклинать мир и день своего рождения, если нет бога и будущей жизни. Если же, напротив, есть и то и другое, жизнь сама по себе становится благом и мир — местом нравственного совершенствования и бесконечного увеличения счастья и святости.
Всё в жизни кажется очень простым; всё связно, одного
порядка и объясняется одно другим. Смерть же представляется чем-то совершенно особенным, нарушающим всё простое, ясное и понятное в жизни. И поэтому
люди большей частью стараются не думать о смерти. Это большая ошибка. Напротив, надо свести жизнь со смертью так, чтобы жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти, и смерть — часть ясности, простоты и понятности жизни.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой
порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и
порядком.
— Нет, мы, по Божьей милости, // Теперь крестьяне вольные, // У нас, как у
людей. //
Порядки тоже новые, // Да тут статья особая…
После краткого отдыха, состоящего в маршировке,
люди снова строятся и прежним
порядком разводятся на работы впредь до солнечного заката.
Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего
человека, все было прилично и в
порядке.
«Нет, я не так, — говорил Чичиков, очутившись опять посреди открытых полей и пространств, — нет, я не так распоряжусь. Как только, даст Бог, все покончу благополучно и сделаюсь действительно состоятельным, зажиточным
человеком, я поступлю тогда совсем иначе: будет у меня и повар, и дом, как полная чаша, но будет и хозяйственная часть в
порядке. Концы сведутся с концами, да понемножку всякий год будет откладываться сумма и для потомства, если только Бог пошлет жене плодородье…» — Эй ты — дурачина!