Неточные совпадения
Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые бы не пропадали; нет такой власти, которая не кончалась бы. Всё это непрочно. Если человек положит жизнь свою в том, чтобы быть здоровым, богатым, важным человеком, если даже он и получит то, чего добивается, он все-таки будет беспокоиться, бояться и огорчаться, потому что будет
видеть, как всё то, во что он положил жизнь, уходит от него, будет
видеть, что он сам понемногу стареется и приближается к
смерти.
Благословенно детство за то благо, которое оно дает само, и за то добро, которое оно производит, не зная и не желая этого, только заставляя, позволяя себя любить. Только благодаря ему мы
видим на земле частичку рая. Благословенна и
смерть. Ангелы не могут нуждаться ни в рождении, ни в
смерти для того, чтобы жить; но для людей необходимо, неизбежно и то и другое.
Он
видит, как на его глазах нынче, завтра берет
смерть то того, то другого, и понимает, что то же самое может всякую минуту с ним случиться и рано или поздно наверное будет.
Вот толпа людей в цепях. Все они приговорены к
смерти, и каждый день некоторых из них убивают на глазах у других. Те же, которые остаются,
видят эти убийства, ожидают своей очереди и ужасаются. Такова жизнь для людей, если они не понимают смысла своей жизни. Если же человек понимает то, что в нем живет дух божий и он может соединиться с ним, то для такого человека
смерть не только не может быть страшна, но для такого человека нет
смерти.
За что же человеку дано
видеть ожидающий его конец и почему он кажется ему так ужасен, что раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя от страха
смерти?
Кто
видит смысл жизни в духовном совершенствовании, не может верить в
смерть — в то, чтобы совершенствование обрывалось. То, что совершенствуется, не может уничтожиться; оно только изменяется.
Смерть есть прекращение того сознания жизни, которым я живу теперь. Сознание этой жизни прекращается, — это я
вижу на умирающих. Но что делается с тем, что сознавало? Я не знаю этого и не могу знать.
Но, кроме того, что он
видит на других существах и на себе, каждый человек знает в себе еще то, что не портится и не стареется, а, напротив, нечто такое, что чем больше живет, тем больше крепнет и улучшается: знает каждый человек в себе еще свою душу, с которой не может быть того, что совершается с телом. И потому страшна
смерть только тому, кто живет не душою, а телом.
Но как бы много он ни любил, он не может уйти из своих пределов и только в
смерти видит возможность разрушения их.
Если жизнь есть сон, а
смерть — пробуждение, то то, что я
вижу себя отделенным от всего существом, есть сновидение, от которого я надеюсь пробудиться, умирая.
Для умирающего человека раскрывается что-то в минуту
смерти. «Ах, так вот что!» — говорит почти всегда выражение лица умирающего. Мы же, остающиеся, не можем
видеть того, что раскрылось ему. Для нас раскроется после, в свое время.
Всё открывается, пока живешь, как будто всё выше и выше равномерно подвигаешься по равным ступеням. Но наступает
смерть, и вдруг или перестает открываться то, что открывалось, или тот, кому открывалось, перестает
видеть то, что открывалось прежде, потому что он
видит что-то новое, совершенно другое.
Я взял безжизненную руку, привычным уже жестом наложил пальцы и вздрогнул. Под пальцами задрожало мелко, часто, потом стало срываться, тянуться в нитку. У меня похолодело привычно под ложечкой, как всегда, когда я в упор
видел смерть. Я ее ненавижу. Я успел обломать конец ампулы и насосать в свой шприц желтое масло. Но вколол его уже машинально, протолкнул под кожу девичьей руки напрасно.
Неточные совпадения
— Мало ты нас в прошлом году истязал? Мало нас от твоей глупости да от твоих шелепов
смерть приняло? — продолжали глуповцы,
видя, что бригадир винится. — Одумайся, старче! Оставь свою дурость!
Он не
видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что
смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь на земле уже полное спасение.
— Нет, нет, — заговорила она, — я не боюсь его, я боюсь
смерти. Алексей, подойди сюда. Я тороплюсь оттого, что мне некогда, мне осталось жить немного, сейчас начнется жар, и я ничего уже не пойму. Теперь я понимаю, и всё понимаю, я всё
вижу.
Алексей Александрович решил, что поедет в Петербург и
увидит жену. Если ее болезнь есть обман, то он промолчит и уедет. Если она действительно больна при
смерти и желает его
видеть пред
смертью, то он простит ее, если застанет в живых, и отдаст последний долг, если приедет слишком поздно.
Левин говорил то, что он истинно думал в это последнее время. Он во всем
видел только
смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока не пришла
смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело, и он из последних сил ухватился и держался за него.