А если подумать еще о том, что о каждом из нас и помина не было, когда за сто, за тысячи, за много тысяч лет жили на земле такие же люди, как и я, так же рожались, росли, старелись и умирали, что от миллионов миллионов людей, таких же, как я теперь, не только костей, но и праха от костей не осталось, и что после меня будут жить такие же, как я, миллионы миллионов людей, из моего праха вырастет трава и траву поедят овцы, а овец съедят люди, и от меня никакой ни
пылинки, ни памяти не останется!
Я уже не спал, наблюдая, как сквозь щели дровяника пробиваются ко мне на постель лучи солнца, а в них пляшет какая-то серебряная пыль, — эти
пылинки — точно слова в сказке. В дровах шуршат мыши, бегают красненькие букашки с черными точками на крыльях.
От окна до моей кровати шел широкий солнечный луч, в котором, гоняясь одна за другой и волнуясь, летали белые
пылинки, отчего и сам луч казался подернутым матовой белизной…
Из оконца над яслями тянулся косо вниз четырехугольный веселый солнечный столб, и в нем клубились миллионы золотых
пылинок, разделенных длинными тенями от оконного переплета.