Неточные совпадения
1-й
мужик. Это как есть, как летось вы нам предлог исделали. Происходит, значит, всей суммы полностью тридцать две
тысячи восемьсот шестьдесят четыре рубля в покупки собственности земли.
1-й
мужик. А приплату предлагает мир, чтоб, как летось говорено, рассрочить, значит, в получении в наличностях, по законам положений, четыре
тысячи рублей полностью.
2-й
мужик. Четыре
тысячи получи денежки теперь, значит, а остальные чтоб обождать.
1-й
мужик. Всей суммы в поступлении четыре
тысячи рублей, значит.
1-й
мужик. А тысячу-то отдали?
— Угнетающее впечатление оставил у меня крестьянский бунт. Это уж большевизм эсеров. Подняли несколько десятков
тысяч мужиков, чтоб поставить их на колени. А наши демагоги, боюсь, рабочих на колени поставят. Мы вот спорим, а тут какой-то тюремный поп действует. Плохо, брат…
Неточные совпадения
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь
тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой
мужик!
мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И
тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По воле по моей…»
Земли заброшены, заросли полынями или розданы
мужикам, и где производили миллион, производят сотни
тысяч четвертей; общее богатство уменьшилось.
— Нет, позволь, — продолжал Левин. — Ты говоришь, что несправедливо, что я получу пять
тысяч, а
мужик пятьдесят рублей: это правда. Это несправедливо, и я чувствую это, но…
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из
мужиков один на
тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?