Неточные совпадения
Любочка не любит ломаться при посторонних, и, когда кто-нибудь при гостях начинает целовать ее, она дуется и
говорит, что терпеть не может
нежностей; Катенька, напротив, при гостях всегда делается особенно нежна к Мими и любит, обнявшись
с какой-нибудь девочкой, ходить по зале.
Когда Любочка сердилась и
говорила: «целый век не пускают», это слово целый век, которое имела тоже привычку
говорить maman, она выговаривала так, что, казалось, слышал ее, как-то протяжно: це-е-лый век; но необыкновеннее всего было это сходство в игре ее на фортепьяно и во всех приемах при этом: она так же оправляла платье, так же поворачивала листы левой рукой сверху, так же
с досады кулаком била по клавишам, когда долго не удавался трудный пассаж, и
говорила: «ах, бог мой!», и та же неуловимая
нежность и отчетливость игры, той прекрасной фильдовской игры, так хорошо названной jeu perlé, [блистательной игрой (фр.).] прелести которой не могли заставить забыть все фокус-покусы новейших пьянистов.
Неточные совпадения
Блестящие
нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца. Это был тот самый, давно знакомый тон,
с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда
говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда
с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
Каждый раз, как он начинал думать об этом, он чувствовал, что нужно попытаться еще раз, что добротою,
нежностью, убеждением еще есть надежда спасти ее, заставить опомниться, и он каждый день сбирался
говорить с ней.
Его нежданным появленьем, // Мгновенной
нежностью очей // И странным
с Ольгой поведеньем // До глубины души своей // Она проникнута; не может // Никак понять его; тревожит // Ее ревнивая тоска, // Как будто хладная рука // Ей сердце жмет, как будто бездна // Под ней чернеет и шумит… // «Погибну, — Таня
говорит, — // Но гибель от него любезна. // Я не ропщу: зачем роптать? // Не может он мне счастья дать».
«Молодые люди до этого не охотники», — твердил он ей (нечего
говорить, каков был в тот день обед: Тимофеич собственною персоной скакал на утренней заре за какою-то особенною черкасскою говядиной; староста ездил в другую сторону за налимами, ершами и раками; за одни грибы бабы получили сорок две копейки медью); но глаза Арины Власьевны, неотступно обращенные на Базарова, выражали не одну преданность и
нежность: в них виднелась и грусть, смешанная
с любопытством и страхом, виднелся какой-то смиренный укор.
Самгин насторожился; в словах ее было что-то умненькое. Неужели и она будет философствовать в постели, как Лидия, или заведет какие-нибудь деловые разговоры, подобно Варваре? Упрека в ее беззвучных словах он не слышал и не мог видеть,
с каким лицом она
говорит. Она очень растрогала его
нежностью, ему казалось, что таких ласк он еще не испытывал, и у него было желание сказать ей особенные слова благодарности. Но слов таких не находилось, он
говорил руками, а Никонова шептала: