«Невозможно полагать благо в трудах и страдании для другого», а стоит
человеку отдаться этому чувству сострадания, — и наслаждения личности теряют для него смысл, и сила жизни его переходит в труды и страдания для блага других, и страдания и труды становятся для него благом.
Неточные совпадения
Цели же, указываемые ему его разумным сознанием, кажутся непонятными, потому что они невидимы. И
человеку сначала страшно отказаться от видимого и
отдаться невидимому.
Ведь всё это требования любви, и все они переплетены между собою, так что удовлетворение требованиям одних лишает
человека возможности удовлетворять других. Если же я допущу, что озябшего ребенка можно не одеть, потому что моим детям когда-нибудь понадобится то платье, которого у меня просят, то я могу не
отдаваться и другим требованиям любви во имя моих будущих детей.
Если бы даже
человек, не понимающий жизни, и захотел искренно
отдаться деятельности любви, он не будет в состоянии этого сделать до тех пор, пока он не поймет жизни и не изменит всё свое отношение к ней.
На
людях, оставляющих после себя силу, продолжающую действовать, мы можем наблюдать и то, почему эти
люди, подчинив свою личность разуму и
отдавшись жизни любви, никогда не могли сомневаться и не сомневались в невозможности уничтожения жизни.
Страдание для
человека есть только одно, и оно-то и есть то страдание, которое заставляет
человека волей-неволей
отдаваться той жизни, в которой для него есть только одно благо.
И если, может, найдутся наследники того, чьи это деньги по правде, то котелок такому
человеку отдастся и снимется с рогов, а с попа сойдет бычья шкура.
Неточные совпадения
Он у постели больной жены в первый раз в жизни
отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других
людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно
отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе
человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Но был другой сорт
людей, настоящих, к которому они все принадлежали, в котором надо быть главное элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым,
отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться.
И разве может такое существо, как Авдотья Романовна,
отдаваться недостойному
человеку за деньги?
Я недавно все это узнала от одного великодушного
человека, которому и
отдалась, и вместе с ним завожу коммуну.