Неточные совпадения
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не
подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла
на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие
на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо
на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим
на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий
на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
— Вот, брат, история… — начал он, останавливаясь, чтобы перевести дух. —
На поверхности земли, как видишь, мороз, а
подними на палке термометр сажени
на две повыше земли, там тепло… Отчего это так?
Шиллер сидел, выставив свой довольно толстый нос и
поднявши вверх голову; а Гофман держал его за этот нос двумя пальцами и вертел лезвием своего сапожнического ножа
на самой его
поверхности.
В нем все закопошилось, заметалось, испуганное ослепительным светом: целая стая маленьких большеголовых «бычков» носилась туда и сюда, поворачиваясь точно по команде; стерляди извивались, прильнув мордой к стеклу, и то поднимались до
поверхности воды, то опускались ко дну, точно хотели пройти через прозрачную твердую преграду; черный гладкий угорь зарывался в песок аквария и
поднимал целое облако мути; смешная кургузая каракатица отцепилась от скалы,
на которой сидела, и переплывала акварий толчками, задом наперед, волоча за собой свои длинные щупала.
«Операцию прививки, — говорит он, — я совершаю одним из трех способов: либо я делаю укол ланцетом и наношу
на ранку отделение язвы или кондиломы; либо
поднимаю кожицу нарывным пластырем и покрываю обнаженную
поверхность корпией, смоченной гноем; либо, наконец, удаляю кожицу трением пальца, обернутого в полотенце, и
на обнаженную
поверхность наношу гной.