Неточные совпадения
И она рассказала ему тот план, который она придумала сегодня ночью. План был такой: он, Мигурский, уйдет из дома вечером и
оставит на берегу Урала свою шинель и
на шинели письмо, в котором напишет, что лишает себя жизни. Поймут, что он утопился. Будут искать тело, будут посылать
бумаги. А он спрячется. Она так спрячет его, что никто не найдет. Можно будет прожить так хоть месяц. А когда все уляжется, они убегут.
«Чтоб подобных дел много могло проходить сквозь строгое рассматривание трех апелляций, — рассуждает он, — и в присутствии тяжущихся, тому верить не можно; ибо не много таких людей, которые бы захотели лихо творити в лице почти целого света и
оставить на бумаге писанные свидетельства своего плутовства, за которое подобные им получили возмездие по достоинству своему».
Неточные совпадения
В самом деле, назначение нового генерал-губернатора, и эти полученные
бумаги такого сурьезного содержания, и эти бог знает какие слухи — все это
оставило заметные следы в их лицах, и фраки
на многих сделались заметно просторней.
И сердцем далеко носилась // Татьяна, смотря
на луну… // Вдруг мысль в уме ее родилась… // «Поди,
оставь меня одну. // Дай, няня, мне перо,
бумагу // Да стол подвинь; я скоро лягу; // Прости». И вот она одна. // Всё тихо. Светит ей луна. // Облокотясь, Татьяна пишет. // И всё Евгений
на уме, // И в необдуманном письме // Любовь невинной девы дышит. // Письмо готово, сложено… // Татьяна! для кого ж оно?
— Ну,
оставим это! — прервал его Илья Ильич. — Ты иди с Богом, куда хотел, а я вот с Иваном Алексеевичем напишу все эти письма да постараюсь поскорей набросать
на бумагу план-то свой: уж кстати заодно делать…
—
Оставим это. Ты меня не любишь, еще немного времени, впечатление мое побледнеет, я уеду, и ты никогда не услышишь обо мне. Дай мне руку, скажи дружески, кто учил тебя, Вера, — кто этот цивилизатор? Не тот ли, что письма пишет
на синей
бумаге!..
— Сейчас, — сказал ему князь, не поздоровавшись с ним, и, обратясь к нам спиной, стал вынимать из конторки нужные
бумаги и счеты. Что до меня, я был решительно обижен последними словами князя; намек
на бесчестность Версилова был так ясен (и так удивителен!), что нельзя было
оставить его без радикального разъяснения. Но при Стебелькове невозможно было. Я разлегся опять
на диване и развернул лежавшую передо мной книгу.