«Да, вот и перервал, когда захотел, — говорил он себе. — Да, вот и для здоровья сошелся с чистой, здоровой женщиной! Нет, видно, нельзя так играть с ней. Я думал, что я ее взял, а она взяла меня, взяла и не пустила. Ведь я думал, что я свободен, а я не был свободен. Я обманывал себя, когда женился. Всё было вздор, обман. С тех пор, как я сошелся с ней, я
испытал новое чувство, настоящее чувство мужа. Да, мне надо было жить с ней.
Со всех сторон прикладывая эту мысль к жизни и находя ей подтверждение и в жизни и в том внутреннем голосе, говорившем ему, что это то, он
испытывал новое для него чувство радостного волнения и восторга.
Я
испытывала новое для себя чувство гордости и самодовольства, когда, входя на бал, все глаза обращались на меня, а он, как будто совестясь признаваться перед толпою в обладании мною, спешил оставить меня и терялся в черной толпе фраков.
Тотчас после этого вопроса Теркин
испытал новую неловкость: ему сделалось почти противно, что он втягивается в такой разговор, что он за сотни верст от того, о чем мечтал, что его деловая натура подчиняла себе темперамент увлеченного мужчины.
Неточные совпадения
Что он
испытывал к этому маленькому существу, было совсем не то, что он ожидал. Ничего веселого и радостного не было в этом чувстве; напротив, это был
новый мучительный страх. Это было сознание
новой области уязвимости. И это сознание было так мучительно первое время, страх за то, чтобы не пострадало это беспомощное существо, был так силен, что из-за него и не заметно было странное чувство бессмысленной радости и даже гордости, которое он
испытал, когда ребенок чихнул.
Он уже забыл о минутном неприятном впечатлении и наедине с нею
испытывал теперь, когда мысль о ее беременности ни на минуту не покидала его, то, еще
новое для него и радостное, совершенно чистое от чувственности наслаждение близости к любимой женщине.
Ей не только было тяжело, но она начинала
испытывать страх пред
новым, никогда не испытанным ею душевным состоянием.
— Я не мешаю тебе? — сказал Степан Аркадьич, при виде зятя вдруг
испытывая непривычное ему чувство смущения. Чтобы скрыть это смущение, он достал только что купленную с
новым способом открывания папиросницу и, понюхав кожу, достал папироску.
Чудная, однако же, вещь: на другой день, когда подали Чичикову лошадей и вскочил он в коляску с легкостью почти военного человека, одетый в
новый фрак, белый галстук и жилет, и покатился свидетельствовать почтение генералу, Тентетников пришел в такое волненье духа, какого давно не
испытывал.