Неточные совпадения
Сказав с Карлом Иванычем еще несколько слов о понижении барометра
и приказав Якову не кормить собак, с
тем чтобы на прощанье выехать после обеда послушать молодых гончих, папа, против моего ожидания, послал нас учиться, утешив, однако, обещанием взять на охоту.
— Ах, что ты со мной сделала! —
сказал папа, улыбаясь
и приставив руку ко рту с
той стороны, с которой сидела Мими. (Когда он это делал, я всегда слушал с напряженным вниманием, ожидая чего-нибудь смешного.) — Зачем ты мне напомнила об его ногах? я посмотрел
и теперь ничего есть не буду.
Но каков был мой стыд, когда вслед за гончими, которые в голос вывели на опушку, из-за кустов показался Турка! Он видел мою ошибку (которая состояла в
том, что я не выдержал)
и, презрительно взглянув на меня,
сказал только: «Эх, барин!» Но надо знать, как это было сказано! Мне было бы легче, ежели бы он меня, как зайца, повесил на седло.
— Право, не хочется — скучно! —
сказал Володя, потягиваясь
и вместе с
тем самодовольно улыбаясь.
Незадолго перед ужином в комнату вошел Гриша. Он с самого
того времени, как вошел в наш дом, не переставал вздыхать
и плакать, что, по мнению
тех, которые верили в его способность предсказывать, предвещало какую-нибудь беду нашему дому. Он стал прощаться
и сказал, что завтра утром пойдет дальше. Я подмигнул Володе
и вышел в дверь.
Когда maman вышла замуж, желая чем-нибудь отблагодарить Наталью Савишну за ее двадцатилетние труды
и привязанность, она позвала ее к себе
и, выразив в самых лестных словах всю свою к ней признательность
и любовь, вручила ей лист гербовой бумаги, на котором была написана вольная Наталье Савишне,
и сказала, что, несмотря на
то, будет ли она или нет продолжать служить в нашем доме, она всегда будет получать ежегодную пенсию в триста рублей.
Старушка хотела что-то
сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком
и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства,
и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни
того, ни другого: что нужно купить для дома? что
сказать княжне Sophie
и madame Julie?
и хороша ли будет дорога?
Вошел Фока
и точно
тем же голосом, которым он докладывал «кушать готово», остановившись у притолоки,
сказал: «Лошади готовы». Я заметил, что maman вздрогнула
и побледнела при этом известии, как будто оно было для нее неожиданно.
«Посмотреть ли на нее еще или нет?.. Ну, в последний раз!» —
сказал я сам себе
и высунулся из коляски к крыльцу. В это время maman с
тою же мыслью подошла с противоположной стороны коляски
и позвала меня по имени. Услыхав ее голос сзади себя, я повернулся к ней, но так быстро, что мы стукнулись головами; она грустно улыбнулась
и крепко, крепко поцеловала меня в последний раз.
— Хотя мне было очень узко
и неловко в новом платье, я скрыл это от всех,
сказал, что, напротив, мне очень покойно,
и что ежели есть недостаток в этом платье, так только
тот, что оно немножко просторно.
Карл Иваныч одевался в другой комнате,
и через классную пронесли к нему синий фрак
и еще какие-то белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную манишку
и сказала мне, что она принесла ее для Карла Иваныча
и что ночь не спала для
того, чтобы успеть вымыть ее ко времени. Я взялся передать манишку
и спросил, встала ли бабушка.
Я ожидал
того, что он щелкнет меня по носу этими стихами
и скажет: «Дрянной мальчишка, не забывай мать… вот тебе за это!» — но ничего такого не случилось; напротив, когда все было прочтено, бабушка
сказала: «Charmant», [Прелестно (фр.).]
и поцеловала меня в лоб.
Несмотря на
то, что княгиня поцеловала руку бабушки, беспрестанно называла ее ma bonne tante, [моя добрая тетушка (фр.).] я заметил, что бабушка была ею недовольна: она как-то особенно поднимала брови, слушая ее рассказ о
том, почему князь Михайло никак не мог сам приехать поздравить бабушку, несмотря на сильнейшее желание;
и, отвечая по-русски на французскую речь княгини, она
сказала, особенно растягивая свои слова...
— Этот у меня будет светский молодой человек, —
сказал папа, указывая на Володю, — а этот поэт, — прибавил он, в
то время как я, целуя маленькую сухую ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал в этой руке розгу, под розгой — скамейку,
и т. д.,
и т. д.
Я не мог наглядеться на князя: уважение, которое ему все оказывали, большие эполеты, особенная радость, которую изъявила бабушка, увидев его,
и то, что он один, по-видимому, не боялся ее, обращался с ней совершенно свободно
и даже имел смелость называть ее ma cousine, внушили мне к нему уважение, равное, если не большее,
тому, которое я чувствовал к бабушке. Когда ему показали мои стихи, он подозвал меня к себе
и сказал...
— Я вам
скажу, как истинному другу, — прервала его бабушка с грустным выражением, — мне кажется, что все это отговорки, для
того только, чтобы ему жить здесь одному, шляться по клубам, по обедам
и бог знает что делать; а она ничего не подозревает.
В
то время как бабушка
сказала, что он очень вырос,
и устремила на него свои проницательные глаза, я испытывал
то чувство страха
и надежды, которое должен испытывать художник, ожидая приговора над своим произведением от уважаемого судьи.
— Все
скажу, все
скажу! — проговорил лакей. — Нехорошо, ваше сиятельство! — прибавил он особенно выразительно в
то время, как мы входили в залу,
и пошел с салопами к ларю.
Когда молодой князь подошел к ней, она
сказала ему несколько слов, называя его вы,
и взглянула на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я был на его месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого внимания на прием бабушки, но даже
и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко,
то совершенно развязно.
Большая девица, с которой я танцевал, делая фигуру, заметила меня
и, предательски улыбнувшись, — должно быть, желая
тем угодить бабушке, — подвела ко мне Сонечку
и одну из бесчисленных княжон. «Rose ou hortie?» [Роза или крапива? (фр.)] —
сказала она мне.
Хотя мне в эту минуту больше хотелось спрятаться с головой под кресло бабушки, чем выходить из-за него, как было отказаться? — я встал,
сказал «rose» [роза (фр.).]
и робко взглянул на Сонечку. Не успел я опомниться, как чья-то рука в белой перчатке очутилась в моей,
и княжна с приятнейшей улыбкой пустилась вперед, нисколько не подозревая
того, что я решительно не знал, что делать с своими ногами.
— Не правда ли, что нынче очень весело? —
сказал я тихим, дрожащим голосом
и прибавил шагу, испугавшись не столько
того, что
сказал, сколько
того, что намерен был
сказать.
— Давай…
те, —
сказал я в
то время, когда музыка
и шум могли заглушить мои слова.
Только я вышла посмотреть, что питье не несут, — прихожу, а уж она, моя сердечная, все вокруг себя раскидала
и все манит к себе вашего папеньку;
тот нагнется к ней, а уж сил, видно, недостает
сказать, что хотелось: только откроет губки
и опять начнет охать: «Боже мой!
— Ах, мой батюшка, —
сказала она, кинув на меня взгляд самого нежного сострадания, — не
то, чтобы ожидать, а я
и теперь подумать-то не могу.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что
тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь
скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да
и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе…
И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит,
и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Осип (выходит
и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту,
и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да
скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону,
скажи, барин не плотит: прогон, мол,
скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения
и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу
сказать. Да
и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено,
и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Бобчинский. Да если этак
и государю придется,
то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинскнй.