Большой статный рост, странная, маленькими шажками, походка, привычка подергивать плечом, маленькие, всегда улыбающиеся глазки, большой орлиный нос, неправильные губы, которые как-то неловко, но приятно складывались, недостаток в произношении — пришепетывание, и большая во всю голову лысина: вот наружность моего отца, с тех пор как я его запомню, — наружность, с которою он умел не только прослыть и
быть человеком àbonnes fortunes, [удачливым (фр.).] но нравиться всем без исключения — людям всех сословий и состояний, в особенности же тем, которым хотел нравиться.
Неточные совпадения
Голос его
был строг и не имел уже того выражения доброты, которое тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч
был совсем другой
человек: он
был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
Яков
был крепостной, весьма усердный и преданный
человек; он, как и все хорошие приказчики,
был до крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего господина на счет собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
— Сколько ни делай добра
людям, как ни
будь привязан, видно, благодарности нельзя ожидать, Николай? — говорил Карл Иваныч с чувством.
Несколько раз, с различными интонациями и с выражением величайшего удовольствия, прочел он это изречение, выражавшее его задушевную мысль; потом задал нам урок из истории и сел у окна. Лицо его не
было угрюмо, как прежде; оно выражало довольство
человека, достойно отмстившего за нанесенную ему обиду.
Фока, несмотря на свои преклонные лета, сбежал с лестницы очень ловко и скоро, крикнул: «Подавай!» — и, раздвинув ноги, твердо стал посредине подъезда, между тем местом, куда должен
был подкатить линейку кучер, и порогом, в позиции
человека, которому не нужно напоминать о его обязанности.
По мрачной и свирепой наружности этого
человека скорее можно
было подумать, что он едет на смертный бой, чем на охоту.
Не
быв никогда
человеком очень большого света, он всегда водился с
людьми этого круга, и так, что
был уважаем.
Против меня
была дверь в кабинет, и я видел, как туда вошли Яков и еще какие-то
люди в кафтанах и с бородами.
— Этот у меня
будет светский молодой
человек, — сказал папа, указывая на Володю, — а этот поэт, — прибавил он, в то время как я, целуя маленькую сухую ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал в этой руке розгу, под розгой — скамейку, и т. д., и т. д.
Это происходило оттого, что,
быв поставлен в такое положение, в котором он мог
быть полезен многим, своею холодностью он старался оградить себя от беспрестанных просьб и заискиваний
людей, которые желали только воспользоваться его влиянием.
Он
был большой враг всякой оригинальности, говоря, что оригинальность
есть уловка
людей дурного тона.
Он
был на такой ноге в городе, что пригласительный билет от него мог служить паспортом во все гостиные, что многие молоденькие и хорошенькие дамы охотно подставляли ему свои розовенькие щечки, которые он целовал как будто с отеческим чувством, и что иные, по-видимому, очень важные и порядочные,
люди были в неописанной радости, когда допускались к партии князя.
Уже мало оставалось для князя таких
людей, как бабушка, которые
были бы с ним одного круга, одинакового воспитания, взгляда на вещи и одних лет; поэтому он особенно дорожил своей старинной дружеской связью с нею и оказывал ей всегда большое уважение.
Herr Frost
был немец, но немец совершенно не того покроя, как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорил по-русски, с дурным выговором — по-французски и пользовался вообще, в особенности между дамами, репутацией очень ученого
человека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновую булавку в черном атласном шарфе, концы которого
были просунуты под помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и со штрипками; в-третьих, он
был молод, имел красивую, самодовольную наружность и необыкновенно видные, мускулистые ноги.
Страдание
людей застенчивых происходит от неизвестности о мнении, которое о них составили; как только мнение это ясно выражено — какое бы оно ни
было, — страдание прекращается.
К ней подходил высокий молодой
человек, как я заключил, с целью пригласить ее; он
был от нее в двух шагах, я же — на противоположном конце залы.
Но молодой
человек, как кажется, хотел во что бы то ни стало развеселить меня: он заигрывал со мной, называл меня молодцом и, как только никто из больших не смотрел на нас, подливал мне в рюмку вина из разных бутылок и непременно заставлял
выпивать.
К концу ужина, когда дворецкий налил мне только четверть бокальчика шампанского из завернутой в салфетку бутылки и когда молодой
человек настоял на том, чтобы он налил мне полный, и заставил меня его
выпить залпом, я почувствовал приятную теплоту по всему телу, особенную приязнь к моему веселому покровителю и чему-то очень расхохотался.
Да, батюшка, вашу маменьку вам забывать нельзя; это не
человек был, а ангел небесный.
Тщеславие
есть чувство самое несообразное с истинною горестью, и вместе с тем чувство это так крепко привито к натуре
человека, что очень редко даже самое сильное горе изгоняет его.
Я отвечал, что много
есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены
были идти?
Пришлись они — великое // Избранным
людям Божиим // То
было торжество, — // Пришлись к рабам-невольникам:
Пей даром сколько вздумаешь — // На славу угостим!..» // Таким речам неслыханным // Смеялись
люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не плевали в бороду // Ретивым крикунам.