Я поднял голову — на табурете подле гроба стояла та же крестьянка и с трудом удерживала в руках девочку, которая, отмахиваясь ручонками, откинув назад испуганное личико и уставив
выпученные глаза на лицо покойной, кричала страшным, неистовым голосом.