Неточные совпадения
Как только меньшой брат вошел
в лес, он напал на реку, переплыл ее и тут же на берегу увидал медведицу. Она спала. Он ухватил медвежат и побежал без оглядки на гору. Только что добежал до верху — выходит ему навстречу народ, подвезли ему карету, повезли
в город и сделали
царем.
Забрали они
в одном городке много татар и одного почетного старика татарина. Стали спрашивать татарина, что он за человек? Он говорит: «Я Таузик, я своего
царя Кучума слуга и от него начальником
в этом
городе».
Ермак стал спрашивать Таузика про его
царя. Далеко ли его
город Сибирь? Много ли у Кучума силы, много ли у него богатства? Таузик все рассказал. Говорит: «Кучум первейший
царь на свете.
Город его Сибирь — самый большой
город на свете.
В городе этом, говорит, людей и скотины столько, сколько звезд на небе. А силы у Кучума-царя счету нет, его все
цари вместе не завоюют».
А Ермак говорит: «Мы, русские, пришли сюда твоего
царя завоевать и его
город взять; русскому
царю под руку подвести. Силы у нас много. Что со мной пришли — это только передние, а сзади плывут
в стругах — счету им нет, и у всех ружья. А ружья наши насквозь дерево пробивают, не то что ваши луки, стрелы. Вот, смотри».
Так и сделали. Как пошли средние с Ермаком, татары завизжали, выскочили; тут ударили: справа — Иван Кольцо, слева — Мещеряк-атаман. Испугались татары, побежали. Перебили их казаки. Тут уж Ермаку никто противиться не смел. И так он вошел
в самый
город Сибирь. И насел туда Ермак все равно как
царем.
Неточные совпадения
Послала бы // Я
в город братца-сокола: // «Мил братец! шелку, гарусу // Купи — семи цветов, // Да гарнитуру синего!» // Я по углам бы вышила // Москву,
царя с царицею, // Да Киев, да Царьград, // А посередке — солнышко, // И эту занавесочку //
В окошке бы повесила, // Авось ты загляделся бы, // Меня бы промигал!..
Гул и треск проносятся из одного конца
города в другой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно крик хищной птицы,
царит зловещее: «Не потерплю!»
—
В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною
в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом
в город наш: «Тебе,
царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы,
в деревянном царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
Очень пыльно было
в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим смотрел на нее, как смотрят из окна вагона на коров вдали,
в полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы
города, прижавшегося на берегу тихой, мутной реки. Картины выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка
царя.
— Обидно, Клим, шестьдесят два только, — сипел Варавка, чавкая слова. — Воюем? Дурацкая штука.
Царь приехал. Запасных провожать.
В этом
городе Достоевский жил.