Неточные совпадения
— Она и опиумом могла лишить жизни, — сказал полковник, любивший вдаваться в отступления, и начал при этом случае
рассказывать о том, что у его шурина жена отравилась опиумом и умерла бы, если бы не близость доктора и принятые во время меры. Полковник
рассказывал так внушительно, самоуверенно и с таким достоинством, что ни у кого не достало духа перебить его. Только приказчик, заразившись примером, решился перебить его, чтобы
рассказать свою историю.
Карете
своей адвокат велел ехать за собой и начал
рассказывать Нехлюдову
историю того директора департамента, про которого говорили сенаторы
о том, как его уличили и как вместо каторги, которая по закону предстояла ему, его назначают губернатором в Сибирь.
Неточные совпадения
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша
история там наделала много шума… Княгиня стала
рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням
свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
— Может, и болесть, а может, и нет, — таинственно ответила Марья Степановна и, в
свою очередь, оглядевшись кругом,
рассказала Данилушке всю
историю пребывания Привалова в Узле, причем, конечно, упомянула и
о контрах, какие вышли у Василия Назарыча с Сережей, и закончила
свой рассказ жалобами на старшую дочь, которая вся вышла в отца и, наверно, подвела какую-нибудь штуку Сереже.
Между тем она усадила Петра Ильича и села сама против него. Петр Ильич вкратце, но довольно ясно изложил ей
историю дела, по крайней мере ту часть
истории, которой сам сегодня был свидетелем,
рассказал и
о сейчашнем
своем посещении Фени и сообщил известие
о пестике. Все эти подробности донельзя потрясли возбужденную даму, которая вскрикивала и закрывала глаза руками…
Тогда-то узнал наш кружок и то, что у него были стипендиаты, узнал большую часть из того
о его личных отношениях, что я
рассказал, узнал множество
историй, далеко, впрочем, не разъяснявших всего, даже ничего не разъяснявших, а только делавших Рахметова лицом еще более загадочным для всего кружка,
историй, изумлявших
своею странностью или совершенно противоречивших тому понятию, какое кружок имел.
о нем, как
о человеке, совершенно черством для личных чувств, не имевшем, если можно так выразиться, личного сердца, которое билось бы ощущениями личной жизни.
Я в другом месте [«Крещеная собственность». (Прим. А. И. Герцена.)]
рассказал о человеке, засеченном князем Трубецким, и
о камергере Базилевском, высеченном
своими людьми. Прибавлю еще одну дамскую
историю.