Косая дама несказанно
обрадовалась сей девице и, усадив ее за самовар, начала накачивать ее чаем и даже водкой, которую странница, по своей скитальческой жизни, очень любила, а потом принялась расспрашивать:
Неточные совпадения
— Да вот посмотрите на лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я
сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич, кажется, вот как отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не велю. Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая на поле, — сердце
радуется.
Привалов даже
обрадовался этому предложению: он чувствовал себя виновным пред старушкой Колпаковой, что до
сих пор не навестил ее. Он отправился к ней на другой же день утром. Во дворе колпаковской развалины его встретил старик Полуянов, приветливо улыбнулся и с лукавым подмигиванием сообщил:
Говорят о пламени адском материальном: не исследую тайну
сию и страшусь, но мыслю, что если б и был пламень материальный, то воистину
обрадовались бы ему, ибо, мечтаю так, в мучении материальном хоть на миг позабылась бы ими страшнейшая
сего мука духовная.
Разверни-ка он им эту книгу и начни читать без премудрых слов и без чванства, без возношения над ними, а умиленно и кротко, сам
радуясь тому, что читаешь им и что они тебя слушают и понимают тебя, сам любя словеса
сии, изредка лишь остановись и растолкуй иное непонятное простолюдину слово, не беспокойся, поймут всё, всё поймет православное сердце!
— Полно, сыне милый, полно, друг, — прочувствованно произнес он наконец, — чего ты?
Радуйся, а не плачь. Или не знаешь, что
сей день есть величайший из дней его? Где он теперь, в минуту
сию, вспомни-ка лишь о том!