Неточные совпадения
Вслед за старушкой из двери залы гражданского отделения, сияя пластроном широко раскрытого жилета и самодовольным лицом, быстро вышел тот самый знаменитый
адвокат, который сделал так, что старушка
с цветами осталась не при чем, а делец, давший ему 10 тысяч рублей, получил больше 100 тысяч. Все глаза обратились на
адвоката, и он чувствовал это и всей наружностью своей как бы
говорил: «не нужно никих выражений преданности», и быстро прошел мимо всех.
Он отвергал показание Масловой о том, что Бочкова и Картинкин были
с ней вместе, когда она брала деньги, настаивая на том, что показание ее, как уличенной отравительницы, не могло иметь веса. Деньги, 2500 рублей,
говорил адвокат, могли быть заработаны двумя трудолюбивыми и честными людьми, получавшими иногда в день по 3 и 5 рублей от посетителей. Деньги же купца были похищены Масловой и кому-либо переданы или даже потеряны, так как она была не в нормальном состоянии. Отравление совершила одна Маслова.
— Уж очень он меня измучал — ужасный негодяй. Хотелось душу отвести, — сказал
адвокат, как бы оправдываясь в том, что
говорит не о деле. — Ну-с, о вашем деле… Я его прочел внимательно и «содержания оной не одобрил», как говорится у Тургенева, т. е. адвокатишко был дрянной и все поводы кассации упустил.
— Вот какие вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу. Встретите у меня ученых, литераторов, художников. Тогда и
поговорим об общих вопросах, — сказал
адвокат,
с ироническим пафосом произнося слова: «общие вопросы». —
С женой знакомы. Приезжайте.
— Ужасно! —
говорил Нехлюдов, выходя в приемную
с адвокатом, укладывавшим свой портфель. — В самом очевидном деле они придираются к форме и отказывают. Ужасно!
Нехлюдову было очень грустно. Ему было грустно преимущественно оттого, что отказ Сената утверждал это бессмысленное мучительство над невинной Масловой, и оттого, что этот отказ делал еще более трудным его неизменное решение соединить
с ней свою судьбу. Грусть эта усилилась еще от тех ужасных историй царствующего зла, про которые
с такой радостью
говорил адвокат, и, кроме того, он беспрестанно вспоминал недобрый, холодный, отталкивающий взгляд когда-то милого, открытого, благородного Селенина.
Первым в клубе встретился Штофф и только развел руками, когда увидал Галактиона с дамой под руку. Вмешавшись в толпу, Галактион почувствовал себя еще свободнее. Теперь уже никто не обращал на них внимания. А Прасковья Ивановна крепко держала его за руку, раскланиваясь направо и налево. В одной зале она остановилась, чтобы
поговорить с адвокатом Мышниковым, посмотревшим на Галактиона с удивлением.
Неточные совпадения
Я бы не позволил себе так выразиться,
говоря с человеком неразвитым, — сказал
адвокат, — но полагаю, что для нас это понятно.
― Прежде чем начать
говорить о моем деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за движением
адвоката, ― я должен заметить, что дело, о котором я имею
говорить с вами, должно быть тайной.
Самгин сосредоточенно занялся кофе, это позволяло ему молчать. Патрон никогда не
говорил с ним о политике, и Самгин знал, что он, вообще не обнаруживая склонности к ней, держался в стороне от либеральных
адвокатов. А теперь вот он
говорит:
Десятка полтора мужчин и женщин во главе
с хозяйкой дружно аплодировали Самгину, он кланялся, и ему казалось: он стал такой легкий, что рукоплескания, поднимая его на воздух, покачивают. Известный
адвокат крепко жал его руку, ласково
говорил:
— Забыл я: Иван писал мне, что он
с тобой разошелся.
С кем же ты живешь, Вера, а?
С богатым, видно?
Адвокат, что ли? Ага, инженер. Либерал? Гм… А Иван — в Германии,
говоришь? Почему же не в Швейцарии? Лечится? Только лечится? Здоровый был. Но — в принципах не крепок. Это все знали.