Неточные совпадения
В лице этом поражали, особенно на матовой бледности лица, очень черные, блестящие, несколько подпухшие, но очень оживленные
глаза, из которых
один косил немного.
Судьи облокачивались то на
одну, то на другую ручку кресел, то на стол, то на спинку, то закрывали
глаза, то открывали их и перешептывались.
Он был уверен, что его чувство к Катюше есть только
одно из проявлений наполнявшего тогда всё его существо чувства радости жизни, разделяемое этой милой, веселой девочкой. Когда же он уезжал, и Катюша, стоя на крыльце с тетушками, провожала его своими черными, полными слез и немного косившими
глазами, он почувствовал однако, что покидает что-то прекрасное, дорогое, которое никогда уже не повторится. И ему стало очень грустно.
Мужики крестились и кланялись, встряхивая волосами; женщины, особенно старушки, уставив выцветшие
глаза на
одну икону с свечами, крепко прижимали сложенные персты к платку на лбу, плечам и животу и, шепча что-то, перегибались стоя или падали на колени.
Она вырвалась от него и вернулась в девичью. Он слышал, как захлопнулся крючок. Вслед за этим всё затихло, красный
глаз в окне исчез, остался
один туман и возня на реке.
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя не только самому осуждать кого-нибудь, но смотреть в
глаза людям, не говоря уже о том, чтобы считать себя прекрасным, благородным, великодушным молодым человеком, каким он считал себя. А ему нужно было считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было
одно средство: не думать об этом. Так он и сделал.
Один из строгих
глаз ее косил.
Жизнь Катюши, и вытекавшая из ноздрей сукровица, и вышедшие из орбит
глаза, и его поступок с нею, — всё это, казалось ему, были предметы
одного и того же порядка, и он со всех сторон был окружен и поглощен этими предметами.
Княгиня Софья Васильевна кончила свой обед, очень утонченный и очень питательный, который она съедала всегда
одна, чтобы никто не видал ее в этом непоэтическом отправлении. У кушетки ее стоял столик с кофе, и она курила пахитоску. Княгиня Софья Васильевна была худая, длинная, всё еще молодящаяся брюнетка с длинными зубами и большими черными
глазами.
— Нет, как ни говорите, в нем есть мистическое, а без мистического нет поэзии, — говорила она,
одним черным
глазом сердито следя за движениями лакея, который опускал гардину.
— Ай, девка, хороша, — говорил
один. — Тетеньке мое почтение, — говорил другой, подмигивая
глазом.
Один, черный, с выбритым синим затылком и усами на бритом лице, путаясь в кандалах и гремя ими, подскочил к ней и обнял ее.
Дочка же ее, семилетняя девочка с распущенными белыми волосами, стоя в
одной рубашонке рядом с рыжей и ухватившись худенькой маленькой ручонкой за ее юбку, с остановившимися
глазами внимательно вслушивалась в те ругательные слова, которыми перекидывались женщины с арестантами, и шопотом, как бы заучивая, повторяла их.
— Четыре, — сказала Маслова, и слезы полились так обильно из ее
глаз, что
одна попала на папиросу.
Отворившая горничная с подвязанным
глазом сказала, что капитан дома, и провела Нехлюдова в маленькую гостиную с диваном, столом и подожженным с
одной стороны розовым бумажным колпаком большой лампы, стоявшей на шерстяной вязаной салфеточке.
Смотритель с Нехлюдовым подошли к острогу. Калитка мгновенно отворилась при приближении смотрителя. Надзиратели, взяв под козырек, провожали его
глазами. Четыре человека с бритыми полуголовами и неся кадки с чем-то, встретились им в прихожей и все сжались, увидав смотрителя.
Один особенно пригнулся и мрачно насупился, блестя черными
глазами.
Двери камер были отперты, и несколько арестантов было в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь на арестантов, которые или, прижимаясь к стенам, проходили в свои камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая
глазами начальство, останавливались у дверей, помощник провел Нехлюдова через
один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной дверью.
Петух с своим качающимся красным гребнем казался совершенно спокойным и только закатывал
глаза, то вытягивал, то поднимал
одну черную ногу, цепляя когтями за занавеску девушки.
—
Одно средство — крылья подвязать — летать, — сказал старик с смеющимися
глазами и белой бородой.
Несколько раз в продолжение дня, как только она оставалась
одна, Маслова выдвигала карточку из конверта и любовалась ею; но только вечером после дежурства, оставшись
одна в комнате, где они спали вдвоем с сиделкой, Маслова совсем вынула из конверта фотографию и долго неподвижно, лаская
глазами всякую подробность и лиц, и одежд, и ступенек балкона, и кустов, на фоне которых вышли изображенные лица его и ее и тетушек, смотрела на выцветшую пожелтевшую карточку и не могла налюбоваться в особенности собою, своим молодым, красивым лицом с вьющимися вокруг лба волосами.
— А, — одобрительно сказал генерал, закрыв
глаза. — Но как узнаешь, если свет у всех
один? — спросил он и, опять скрестив пальцы с художником, сел за столик.
— Так что ж? Надо убивать? Или, как
один государственный человек предлагал, выкалывать
глаза? — сказал Игнатий Никифорович, победоносно улыбаясь.
Маленький человечек с блестящими
глазами и беспрестанно двигающимися бровями, в
одном белье и чулках, быстрыми, мягкими шагами подошел к принесенному арестанту, посмотрел на него, потом на Нехлюдова и громко расхохотался.
— Готов, — сказал фельдшер, мотнув головой, но, очевидно, для порядка, раскрыл мокрую суровую рубаху мертвеца и, откинув от уха свои курчавые волосы, приложился к желтоватой неподвижной высокой груди арестанта. Все молчали. Фельдшер приподнялся, еще качнул головой и потрогал пальцем сначала
одно, потом другое веко над открытыми голубыми остановившимися
глазами.
— Да, бывает. В Казани, я вам доложу, была
одна, — Эммой звали. Родом венгерка, а
глаза настоящие персидские, — продолжал он, не в силах сдержать улыбку при этом воспоминании. — Шику было столько, что хоть графине…
17-го августа, — значилось в записке, — я отправлен
один с уголовными. Неверов был со мной и повесился в Казани, в сумасшедшем доме. Я здоров и бодр и надеюсь на всё хорошее. Все обсуживали положение Петлина и причины самоубийства Неверова. Крыльцов же с сосредоточенным видом молчал, глядя перед собой остановившимися блестящими
глазами.