— Нельзя, — сказал Нехлюдов, уже вперед приготовив свое возражение. — Если всем разделить поровну, то все те, кто сами не работают, не пашут, — господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди, — возьмут свои паи да и продадут богатым. И опять у богачей соберется земля. А у тех, которые на своей доле, опять народится народ, а земля уже разобрана. Опять богачи заберут в руки тех,
кому земля нужна.
Неточные совпадения
Только потому Нехлюдов мог заключить, что предложение его им выгодно, что когда зашла речь о том,
кто берет
землю — всё ли общество или товарищество, то начались жестокие споры между теми крестьянами, которые хотели выключить слабосильных и плохих плательщиков из участия в
земле, и теми, которых хотели выключить.
— Потому что я считаю, — краснея говорил Нехлюдов, — что
землею не должно владеть тому,
кто на ней не работает, и что каждый имеет право пользоваться
землею.
—
Землю, по-моему, — сказал он, — нельзя ни продавать ни покупать, потому что если можно продавать ее, то те, у
кого есть деньги, скупят ее всю и тогда будут брать с тех, у
кого нет
земли, что хотят, за право пользоваться
землею. Будут брать деньги за то, чтобы стоять на
земле, — прибавил он, пользуясь аргументом Спенсера.
— Запретить, чтобы не продавали
землю, а только
кто сам пашет, — сказал печник, сердито перебивая солдата.
А так, чтобы тот,
кто будет владеть хорошей, платил бы тем, которые не владеют
землею, то, что его
земля стоит, — сам себе отвечал Нехлюдов.
— А так как трудно распределить,
кто кому должен платить, и так как на общественные нужды деньги собирать нужно, то и сделать так, чтобы тот,
кто владеет
землей, платил бы в общество на всякие нужды то, что его
земля стоит.
— Это правильно, — сказал печник, двигая бровями. — У
кого лучше
земля, тот больше плати.
— Напротив, только тогда
земля не будет лежать впусте, как теперь, когда землевладельцы, как собака на сене, не допускают до
земли тех,
кто может, а сами не умеют эксплуатировать ее.
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как
ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Уж не раз испытав с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные
комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать.
Зарево над Москвой освещало золотые главы церквей, они поблескивали, точно шлемы равнодушных солдат пожарной команды. Дома похожи на
комья земли, распаханной огромнейшим плугом, который, прорезав в земле глубокие борозды, обнаружил в ней золото огня. Самгин ощущал, что и в нем прямолинейно работает честный плуг, вспахивая темные недоумения и тревоги. Человек с палкой в руке, толкнув его, крикнул:
Бабушка заплакала, спрятав лицо в конец головного платка. Мужики, согнувшись, торопливо начали сбрасывать землю в могилу, захлюпала вода; спрыгнув с гроба, лягушки стали бросаться на стенки ямы,
комья земли сшибали их на дно.
Неточные совпадения
А нам
земля осталася… // Ой ты,
земля помещичья! // Ты нам не мать, а мачеха // Теперь… «А
кто велел? — // Кричат писаки праздные, — // Так вымогать, насиловать // Кормилицу свою!» // А я скажу: — А
кто же ждал? — // Ох! эти проповедники! // Кричат: «Довольно барствовать! // Проснись, помещик заспанный! // Вставай! — учись! трудись!..»
В каком году — рассчитывай, // В какой
земле — угадывай, // На столбовой дороженьке // Сошлись семь мужиков: // Семь временнообязанных, // Подтянутой губернии, // Уезда Терпигорева, // Пустопорожней волости, // Из смежных деревень: // Заплатова, Дырявина, // Разутова, Знобишина, // Горелова, Неелова — // Неурожайка тож, // Сошлися — и заспорили: //
Кому живется весело, // Вольготно на Руси?
— Погоди. И ежели все люди"в раю"в песнях и плясках время препровождать будут, то
кто же, по твоему, Ионкину, разумению,
землю пахать станет? и вспахавши сеять? и посеявши жать? и, собравши плоды, оными господ дворян и прочих чинов людей довольствовать и питать?
[Очевидно, летописец подражает здесь «Слову о полку Игореве»: «Боян бо вещий, аще
кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслью по древу, серым вълком по
земли, шизым орлом под облакы».
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь
землю проваливались. Некого было убеждать, не у
кого было ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.