Так думал Топоров, не соображая того, что ему казалось, что народ любит суеверия только потому, что всегда находились и теперь находятся такие
жестокие люди, каков и был он, Топоров, которые, просветившись, употребляют свой свет не на то, на что они должны бы употреблять его, — на помощь выбивающемуся из мрака невежества народу, а только на то, чтобы закрепить его в нем.
Неточные совпадения
Всё было странно Нехлюдову, и страннее всего то, что ему приходилось благодарить и чувствовать себя обязанным перед смотрителем и старшим надзирателем, перед
людьми, делавшими все те
жестокие дела, которые делались в этом доме.
Нехлюдов слушал его хриплый старческий голос, смотрел на эти окостеневшие члены, на потухшие глаза из-под седых бровей, на эти старческие бритые отвисшие скулы, подпертые военным воротником, на этот белый крест, которым гордился этот
человек, особенно потому, что получил его за исключительно
жестокое и многодушное убийство, и понимал, что возражать, объяснять ему значение его слов — бесполезно.
Затихшее было
жестокое чувство оскорбленной гордости поднялось в нем с новой силой, как только она упомянула о больнице. «Он,
человек света, за которого за счастье сочла бы выдти всякая девушка высшего круга, предложил себя мужем этой женщине, и она не могла подождать и завела шашни с фельдшером», думал он, с ненавистью глядя на нее.
— Да, это было бы жестоко, но целесообразно. То же, что теперь делается, и жестоко и не только не целесообразно, но до такой степени глупо, что нельзя понять, как могут душевно здоровые
люди участвовать в таком нелепом и
жестоком деле, как уголовный суд.
— Я видел на суде, как товарищ прокурора всеми силами старался обвинить несчастного мальчика, который во всяком неизвращенном
человеке мог возбудить только сострадание; знаю, как другой прокурор допрашивал сектанта и подводил чтение Евангелия под уголовный закон; да и вся деятельность судов состоит только в таких бессмысленных и
жестоких поступках.
И как военные живут всегда в атмосфере общественного мнения, которое не только скрывает от них преступность совершаемых ими поступков, но представляет эти поступки подвигами, — так точно и для политических существовала такая же, всегда сопутствующая им атмосфера общественного мнения их кружка, вследствие которой совершаемые ими, при опасности потери свободы, жизни и всего, что дорого
человеку,
жестокие поступки представлялись им также не только не дурными, но доблестными поступками.
Возмущало Нехлюдова, главное, то, что в судах и министерствах сидели
люди, получающие большое, собираемое с народа жалованье за то, что они, справляясь в книжках, написанных такими же чиновниками, с теми же мотивами, подгоняли поступки
людей, нарушающих написанные ими законы, под статьи, и по этим статьям отправляли
людей куда-то в такое место, где они уже не видали их, и где
люди эти в полной власти
жестоких, огрубевших смотрителей, надзирателей, конвойных миллионами гибли духовно и телесно.
И с сокрушением сердечным // Готов несчастный Кочубей // Перед всесильным, бесконечным // Излить тоску мольбы своей. // Но не отшельника святого, // Он гостя узнает иного: // Свирепый Орлик перед ним. // И, отвращением томим, // Страдалец горько вопрошает: // «Ты здесь,
жестокий человек? // Зачем последний мой ночлег // Еще Мазепа возмущает?»
Неточные совпадения
Все самые
жестокие слова, которые мог сказать грубый
человек, он сказал ей в ее воображении, и она не прощала их ему, как будто он действительно сказал их.
— А, Костя! — вдруг проговорил он, узнав брата, и глаза его засветились радостью. Но в ту же секунду он оглянулся на молодого
человека и сделал столь знакомое Константину судорожное движение головой и шеей, как будто галстук жал его; и совсем другое, дикое, страдальческое и
жестокое выражение остановилось на его исхудалом лице.
— Да моя теория та: война, с одной стороны, есть такое животное,
жестокое и ужасное дело, что ни один
человек, не говорю уже христианин, не может лично взять на свою ответственность начало войны, а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
Что за оказия!.. но дурной каламбур не утешение для русского
человека, и я, для развлечения, вздумал записывать рассказ Максима Максимыча о Бэле, не воображая, что он будет первым звеном длинной цепи повестей; видите, как иногда маловажный случай имеет
жестокие последствия!..
Стояла белая зима с
жестокою тишиной безоблачных морозов, плотным, скрипучим снегом, розовым инеем на деревьях, бледно-изумрудным небом, шапками дыма над трубами, клубами пара из мгновенно раскрытых дверей, свежими, словно укушенными лицами
людей и хлопотливым бегом продрогших лошадок.