Неточные совпадения
С прямотой и решительностью молодости он не только говорил о том, что
земля не может быть предметом частной собственности, и не только в университете писал сочинение об этом, но и на
деле отдал тогда малую часть
земли (принадлежавшей не его матери, а по наследству от отца ему лично) мужикам, не желая противно своим убеждениям владеть
землею.
Теперь же он просил управляющего собрать на другой
день сходку крестьян трех деревень, окруженных
землею Кузминского, для того, чтобы объявить им о своем намерении и условиться в цене за отдаваемую
землю.
— Нам
дело привычное, —
землей кормимся!
Он хотел и в этом имении устроить
дело с
землею так же, как он устроил его в Кузминском; кроме того, узнать всё, что можно еще узнать про Катюшу и ее и своего ребенка: правда ли, что он умер, и как он умер?
Теперь ему было ясно, как
день, что главная причина народной нужды, сознаваемая и всегда выставляемая самим народом, состояла в том, что у народа была отнята землевладельцами та
земля, с которой одной он мог кормиться.
И он составил в голове своей проект, состоящий в том, чтобы отдать
землю крестьянам в наем за ренту, а ренту признать собственностью этих же крестьян, с тем чтобы они платили эти деньги и употребляли их на подати и на
дела общественные.
— Вы поймите, — желая разъяснить
дело, улыбаясь, сказал пришедший за Нехлюдовым приказчик, — что князь отдает вам
землю за деньги, а деньги эти самые опять в ваш же капитал, на общество отдаются.
— Нельзя, — сказал Нехлюдов, уже вперед приготовив свое возражение. — Если всем
разделить поровну, то все те, кто сами не работают, не пашут, — господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди, — возьмут свои паи да и продадут богатым. И опять у богачей соберется
земля. А у тех, которые на своей доле, опять народится народ, а
земля уже разобрана. Опять богачи заберут в руки тех, кому
земля нужна.
На это Нехлюдов возразил, что
дело идет не о дележе в одном обществе, а о дележе
земли вообще по разным губерниям. Если
землю даром отдать крестьянам, то за что же одни будут владеть хорошей, а другие плохой
землей? Все захотят на хорошую
землю.
— Да
дела, братец.
Дела по опеке. Я опекун ведь. Управляю
делами Саманова. Знаешь, богача. Он рамоли. А 54 тысячи десятин
земли, — сказал он с какой-то особенной гордостью, точно он сам сделал все эти десятины. — Запущены
дела были ужасно.
Земля вся была по крестьянам. Они ничего не платили, недоимки было больше 80-ти тысяч. Я в один год всё переменил и дал опеке на 70 процентов больше. А? — спросил он с гордостью.
В Кузминском же
дело оставалось еще так, как он сам устроил его, т. е. что деньги за
землю должен был получать он, но нужно было установить сроки и определить, сколько брать из этих денег для жизни и сколько оставить в пользу крестьян.
Другое же
дело, отдача
земли крестьянам, было не так близко ее сердцу; но муж ее очень возмущался этим и требовал от нее воздействия на брата. Игнатий Никифорович говорил, что такой поступок есть верх неосновательности, легкомыслия и гордости, что объяснить такой поступок, если есть какая-нибудь возможность объяснить его, можно только желанием выделиться, похвастаться, вызвать о себе разговоры.
— Не понимаю, а если понимаю, то не согласен.
Земля не может не быть чьей-нибудь собственностью. Если вы ее
разделите, — начал Игнатий Никифорович с полной и спокойной уверенностью о том, что Нехлюдов социалист и что требования теории социализма состоят в том, чтобы
разделить всю
землю поровну, а что такое деление очень глупо, и он легко может опровергнуть его, — если вы ее нынче
разделите поровну, завтра она опять перейдет в руки более трудолюбивых и способных.
Нехлюдов же, не говоря о досаде, которую он испытывал за то, что зять вмешивался в его
дела с
землею (в глубине души он чувствовал, что зять и сестра и их дети, как наследники его, имеют на это право), негодовал в душе на то, что этот ограниченный человек с полною уверенностью и спокойствием продолжал считать правильным и законным то
дело, которое представлялось теперь Нехлюдову несомненно безумными преступным.
Обыкновенно они бывают защищены от холодных ветров, и в то время как на соседних горах и трясинах растительность поражает своею скудостью и мало отличается от полярной, здесь, в еланях, мы встречаем роскошные рощи и траву раза в два выше человеческого роста; в летние, не пасмурные
дни земля здесь, как говорится, парит, во влажном воздухе становится душно, как в бане, и согретая почва гонит все злаки в солому, так что в один месяц, например, рожь достигает почти сажени вышины.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на
землях и у того и у другого.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до
земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев
день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Первое
дело — поклон до
земли.
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по
земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные
дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю
землю покрыло».
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга
земли разорять, жен в плен уводить, над
девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.