Явился толстенький человечек с
голым черепом, с желтым лицом без усов и бровей, тоже как будто уродливо распухший мальчик; он взмахнул руками, и все полосатые отчаянно запели:
В. П. Далматов наконец согласился — и через несколько минут пузырь был напялен, кое-где подмазан, и глаза В. П. Далматова сияли от удовольствия: совершенно
голый череп при его черных глазах и выразительном гриме производил сильное впечатление.
Они были неистощимы в таких выдумках, но мастер всё сносил молча, только крякал тихонько да, прежде чем дотронуться до утюга, ножниц, щипцов или наперстка, обильно смачивал пальцы слюною. Это стало его привычкой; даже за обедом, перед тем как взять нож или вилку, он муслил пальцы, возбуждая смех детей. Когда ему было больно, на его большом лице являлась волна морщин и, странно скользнув по лбу, приподняв брови, пропадала где-то на
голом черепе.
Выходил из кухни Яков Иваныч, потный, раскаленный; стоял, почесывая
голый череп, и, махнув рукою, скрывался или говорил издали:
Неточные совпадения
Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем
голова его казалась огромна: он стриг волосы под гребенку, и неровности его
черепа, обнаруженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей.
— Укусила оса! Прямо в
голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую по его правому виску; вероятно, пуля чуть-чуть задела по коже
черепа. Дуня опустила револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что в страхе, а в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уж не понимала, что такое она сделала и что это делается!
— Боже! — воскликнул он, — да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по
голове, размозжу ей
череп… буду скользить в липкой теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?
Дома Самгин заказал самовар, вина, взял горячую ванну, но это мало помогло ему, а только ослабило. Накинув пальто, он сел пить чай. Болела
голова, начинался насморк, и режущая сухость в глазах заставляла закрывать их. Тогда из тьмы являлось
голое лицо, масляный
череп, и в ушах шумел тяжелый голос:
Самгин вдруг почувствовал: ему не хочется, чтобы Дронов слышал эти речи, и тотчас же начал ‹говорить› ему о своих делах. Поглаживая ладонью лоб и ершистые волосы на
черепе, Дронов молча, глядя в рюмку водки, выслушал его и кивнул
головой, точно сбросив с нее что-то.