Неточные совпадения
Из канцелярии Сената Нехлюдов поехал
в комиссию прошений к имевшему
в ней влияние чиновнику барону Воробьеву, занимавшему великолепное помещение
в казенном доме. Швейцар и лакей объявили строго Нехлюдову, что видеть барона нельзя помимо приемных дней, что он нынче у государя императора, а завтра опять доклад. Нехлюдов передал письмо и поехал к
сенатору Вольфу.
На другой день, только что Нехлюдов оделся и собирался спуститься вниз, как лакей принес ему карточку московского адвоката. Адвокат приехал по своим делам и вместе с тем для того, чтобы присутствовать при разборе дела Масловой
в Сенате, если оно скоро будет слушаться. Телеграмма, посланная Нехлюдовым, разъехалась с ним. Узнав от Нехлюдова, когда будет слушаться дело Масловой и кто
сенаторы, он улыбнулся.
— Как раз все три типа
сенаторов, — сказал он. — Вольф — это петербургский чиновник, Сковородников — это ученый юрист и Бе — это практический юрист, а потому более всех живой, — сказал адвокат. — На него больше всего надежды. Ну, а что же
в комиссии прошений?
Сняв
в первой длинной комнате пальто и узнав от швейцара, что
сенаторы все съехались, и последний только что прошел, Фанарин, оставшись
в своем фраке и белом галстуке над белой грудью, с веселою уверенностью вошел
в следующую комнату.
Так же все вставали, так же входили
сенаторы в своих мундирах, так же садились
в кресла с высокими спинками, так же облокачивались на стол, стараясь иметь естественный вид.
Речь эта, очевидно, оскорбила Вольфа: он краснел, подергивался, делал молчаливые жесты удивления и с очень достойным и оскорбленным видом удалился вместе с другими
сенаторами в комнату совещаний.
Сенаторы действительно намеревались, объявив решение по делу о клевете, окончить остальные дела,
в том числе Масловское, за чаем и папиросами, не выходя из совещательной комнаты.
Вольф был недоволен
в особенности тем, что он как будто был уличен
в недобросовестном пристрастии, и, притворяясь равнодушным, раскрыл следующее к докладу дело Масловой и погрузился
в него.
Сенаторы между тем позвонили и потребовали себе чаю и разговорились о случае, занимавшем
в это время, вместе с дуэлью Каменского, всех петербуржцев.
Поговорив об этом, докурив папиросы и допив чай,
сенаторы вышли
в залу заседаний, объявили решение по предшествующему делу и приступили к делу Масловой.
Карете своей адвокат велел ехать за собой и начал рассказывать Нехлюдову историю того директора департамента, про которого говорили
сенаторы о том, как его уличили и как вместо каторги, которая по закону предстояла ему, его назначают губернатором
в Сибирь.
А этому мешала и баба, торговавшая без патента, и вор, шляющийся по городу, и Лидия с прокламациями, и сектанты, разрушающие суеверия, и Гуркевич с конституцией. И потому Нехлюдову казалось совершенно ясно, что все эти чиновники, начиная от мужа его тетки,
сенаторов и Топорова, до всех тех маленьких, чистых и корректных господ, которые сидели за столами
в министерствах, — нисколько не смущались тем, что страдали невинные, а были озабочены только тем, как бы устранить всех опасных.
Неточные совпадения
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете
в Петербург, скажите всем там вельможам разным:
сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет
в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
И Потоцкий не красовался бы больше на шеститысячном своем аргамаке, привлекая взоры знатных панн и зависть дворянства, не шумел бы на сеймах, задавая роскошные пиры
сенаторам, если бы не спасло его находившееся
в местечке русское духовенство.
— Еду охранять поместье, завод какого-то
сенатора, администратора, вообще — лица с весом! Четвертый раз
в этом году. Мелкая сошка, ну и суют куда другого не сунешь. Семеновцы — Мин, Риман, вообще — немцы, за укрощение России получат на чаишко… здорово получат! А я, наверное, получу колом по башке. Или — кирпичом… Пейте, французский…
Ему было приятно рассказывать миролюбивым людям, что
в комиссию
сенатора Шидловского по рабочему вопросу вошли рабочие социал-демократы и что они намерены предъявить политические требования.
Видение шведского короля — это уж у них, кажется, устарело; но
в моей юности его с засосом повторяли и с таинственным шепотом, точно так же, как и о том, что
в начале столетия кто-то будто бы стоял
в сенате на коленях перед
сенаторами.