Неточные совпадения
Но глядя на ту тяжелую
жизнь, которую вели женщины-прачки, жившие у тетки, Маслова медлила и отыскивала
в конторах место
в прислуги.
Тетка, видя на ней модное платье, накидку и шляпу, с уважением приняла ее и уже не смела предлагать ей поступить
в прачки, считая, что она теперь стала на высшую ступень
жизни.
Она с соболезнованием смотрела теперь на ту каторжную
жизнь, которую вели
в первых комнатах бледные, с худыми руками прачки, из которых некоторые уже были чахоточные, стирая и гладя
в тридцатиградусном мыльном пару с открытыми летом и зимой окнами, и ужасалась мысли о том, что и она могла поступить
в эту каторгу.
В пользу женитьбы вообще было, во-первых, то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой
жизни, давала возможность нравственной
жизни; во-вторых, и главное, то, что Нехлюдов надеялся, что семья, дети дадут смысл его теперь бессодержательной
жизни. Это было за женитьбу вообще. Против же женитьбы вообще было, во-первых, общий всем немолодым холостякам страх за лишение свободы и, во-вторых, бессознательный страх перед таинственным существом женщины.
«
В виду всего вышеизложенного крестьянин села Борков Симон Петров Картинкин 33-х лет, мещанка Евфимия Иванова Бочкова 43-х лет и мещанка Екатерина Михайлова Маслова 27-ми лет обвиняются
в том, что они 17-го января 188* года, предварительно согласившись между собой, похитили деньги и перстень купца Смелькова на сумму 2500 рублей серебром и с умыслом лишить его
жизни напоили его, Смелькова, ядом, отчего и последовала его, Смелькова, смерть.
У них
в их глуши было тихо, не было развлечений; тетушки же нежно любили своего племянника и наследника, и он любил их, любил их старомодность и простоту
жизни.
Нехлюдов
в это лето у тетушек переживал то восторженное состояние, когда
в первый раз юноша не по чужим указаниям, а сам по себе познает всю красоту и важность
жизни и всю значительность дела, предоставленного
в ней человеку, видит возможность бесконечного совершенствования и своего и всего мира и отдается этому совершенствованию не только с надеждой, но и с полной уверенностью достижения всего того совершенства, которое он воображает себе.
Жизнь его
в этот год
в деревне у тетушек шла так: он вставал очень рано, иногда
в 3 часа, и до солнца шел купаться
в реку под горой, иногда еще
в утреннем тумане, и возвращался, когда еще роса лежала на траве и цветах.
Часто по ночам,
в особенности лунным, он не мог спать только потому, что испытывал слишком большую волнующую радость
жизни, и, вместо сна, иногда до рассвета ходил по саду с своими мечтами и мыслями.
Как только Катюша входила
в комнату или даже издалека Нехлюдов видел ее белый фартук, так всё для него как бы освещалось солнцем, всё становилось интереснее, веселее, значительнее;
жизнь становилась радостней.
Тогда мир Божий представлялся ему тайной, которую он радостно и восторженно старался разгадывать, — теперь всё
в этой
жизни было просто и ясно и определялось теми условиями
жизни,
в которых он находился.
И Нехлюдов, с страстностью своей натуры, весь отдался этой новой, одобряющейся всеми его окружающими
жизни и совершенно заглушил
в себе тот голос, который требовал чего-то другого. Началось это после переезда
в Петербург и завершилось поступлением
в военную службу.
В особенности развращающе действует на военных такая
жизнь потому, что если невоенный человек ведет такую
жизнь, он
в глубине души не может не стыдиться такой
жизни. Военные же люди считают, что это так должно быть, хвалятся, гордятся такою
жизнью, особенно
в военное время, как это было с Нехлюдовым, поступившим
в военную службу после объявления войны Турции. «Мы готовы жертвовать
жизнью на войне, и потому такая беззаботная, веселая
жизнь не только простительна, но и необходима для нас. Мы и ведем ее».
Так смутно думал Нехлюдов
в этот период своей
жизни; чувствовал же он во всё это время восторг освобождения от всех нравственных преград, которые он ставил себе прежде, и не переставая находился
в хроническом состоянии сумасшествия эгоизма.
В этот период его сумасшествия эгоизма, вызванного
в нем петербургской и военной
жизнью, этот животный человек властвовал
в нем и совершенно задавил духовного человека.
Та
жизнь,
в которую он вступал, — новые места, товарищи, война, — помогли этому. И чем больше он жил, тем больше забывал и под конец действительно совсем забыл.
Член
в золотых очках ничего не сказал и мрачно и решительно смотрел перед собой, не ожидая ни от своей жены ни от
жизни ничего хорошего.
Да, несмотря на арестантский халат, на всё расширевшее тело и выросшую грудь, несмотря на раздавшуюся нижнюю часть лица, на морщинки на лбу и на висках и на подпухшие глаза, это была несомненно та самая Катюша, которая
в Светло-Христово Воскресение так невинно снизу вверх смотрела на него, любимого ею человека, своими влюбленными, смеющимися от радости и полноты
жизни глазами.
А между тем
в глубине своей души он уже чувствовал всю жестокость, подлость, низость не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной
жизни, и та страшная завеса, которая каким-то чудом всё это время, все эти 12 лет скрывала от него и это его преступление и всю его последующую
жизнь, уже колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее.
1) Виновен ли крестьянин села Борков, Крапивенского уезда, Симон Петров Картинкин, 33 лет,
в том, что 17-го января 188* года
в городе N, замыслив лишить
жизни купца Смелькова, с целью ограбления его, по соглашению с другими лицами, дал ему
в коньяке яду, отчего и последовала смерть Смелькова, и похитил у него деньгами около 2500 рублей и брильянтовый перстень?
— Она и опиумом могла лишить
жизни, — сказал полковник, любивший вдаваться
в отступления, и начал при этом случае рассказывать о том, что у его шурина жена отравилась опиумом и умерла бы, если бы не близость доктора и принятые во время меры. Полковник рассказывал так внушительно, самоуверенно и с таким достоинством, что ни у кого не достало духа перебить его. Только приказчик, заразившись примером, решился перебить его, чтобы рассказать свою историю.
Все так устали, так запутались
в спорах, что никто не догадался прибавить к ответу: да, но без намерения лишить
жизни.
То, а не другое решение принято было не потому, что все согласились, а, во-первых, потому, что председательствующий, говоривший так долго свое резюме,
в этот раз упустил сказать то, что он всегда говорил, а именно то, что, отвечая на вопрос, они могут сказать: «да—виновна, но без намерения лишить
жизни»; во-вторых, потому, что полковник очень длинно и скучно рассказывал историю жены своего шурина; в-третьих, потому, что Нехлюдов был так взволнован, что не заметил упущения оговорки об отсутствии намерения лишить
жизни и думал, что оговорка: «без умысла ограбления» уничтожает обвинение; в-четвертых, потому, что Петр Герасимович не был
в комнате, он выходил
в то время, как старшина перечел вопросы и ответы, и, главное, потому, что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем решением, при котором всё скорей кончается.
— Да как же, — сказал он. — Мы не поставили
в ответе: «виновна, но без намерения лишить
жизни». Мне сейчас секретарь говорил, — прокурор подводит ее под 15 лет каторги.
Тогда он был бодрый, свободный человек, перед которым раскрывались бесконечные возмояжости, — теперь он чувствовал себя со всех сторон пойманным
в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной
жизни, из которых он не видел никакого выхода, да даже большей частью и не хотел выходить.
Так он очищался и поднимался несколько раз; так это было с ним
в первый раз, когда он приехал на лето к тетушкам. Это было самое живое, восторженное пробуждение. И последствия его продолжались довольно долго. Потом такое же пробуждение было, когда он бросил статскую службу и, желая жертвовать
жизнью, поступил во время войны
в военную службу. Но тут засорение произошло очень скоро. Потом было пробуждение, когда он вышел
в отставку и, уехав за границу, стал заниматься живописью.
Он молился, просил Бога помочь ему, вселиться
в него и очистить его, а между тем то, о чем он просил, уже совершилось. Бог, живший
в нем, проснулся
в его сознании. Он почувствовал себя Им и потому почувствовал не только свободу, бодрость и радость
жизни, но почувствовал всё могущество добра. Всё, всё самое лучшее, что только мог сделать человек, он чувствовал себя теперь способным сделать.
В этом еще больше утвердил ее старый писатель, с которым она сошлась на второй год своей
жизни на свободе.
Большинство же арестантов, за исключением немногих из них, ясно видевших весь обман, который производился над людьми этой веры, и
в душе смеявшихся над нею, большинство верило, что
в этих золоченых иконах, свечах, чашах, ризах, крестах, повторениях непонятных слов: «Иисусе сладчайший»и «помилось» заключается таинственная сила, посредством которой можно приобресть большие удобства
в этой и
в будущей
жизни.
Хотя большинство из них, проделав несколько опытов приобретения удобств
в этой
жизни посредством молитв, молебнов, свечей, и не получило их, — молитвы их остались неисполненными, — каждый был твердо уверен, что эта неудача случайная, и что это учреждение, одобряемое учеными людьми и митрополитами, есть всё-таки учреждение очень важное и которое необходимо если не для этой, то для будущей
жизни.
Но, не будучи
в силах разобраться
в этом, она поступила и теперь, как поступала всегда: отогнала от себя эти воспоминания и постаралась застлать их особенным туманом развратной
жизни; так точно она сделала и теперь.
Но тут же он почувствовал, что теперь, сейчас, совершается нечто самое важное
в его душе, что его внутренняя
жизнь стоит
в эту минуту как бы на колеблющихся весах, которые малейшим усилием могут быть перетянуты
в ту или другую сторону. И он сделал это усилие, призывая того Бога, которого он вчера почуял
в своей душе, и Бог тут же отозвался
в нем. Он решил сейчас сказать ей всё.
Люди, судьбою и своими грехами-ошибками наставленные
в известное положение, как бы оно ни было неправильно, составляют себе такой взгляд на
жизнь вообще, при котором их положение представляется им хорошим и уважительным.
Для поддержания же такого взгляда люди инстинктивно держатся того крута людей,
в котором признается составленное ими о
жизни и о своем
в ней месте понятие.
Мы не видим
в этих людях извращения понятия о
жизни, о добре и зле для оправдания своего положения только потому, что круг людей с такими извращенными понятиями больше, и мы сами принадлежим к нему.
И такой взгляд на свою
жизнь и свое место
в мире составился у Масловой. Она была проститутка, приговоренная к каторге, и, несмотря на это, она составила себе такое мировоззрение, при котором могла одобрить себя и даже гордиться перед людьми своим положением.
Нехлюдову хотелось изменить свою внешнюю
жизнь: сдать большую квартиру, распустить прислугу и переехать
в гостиницу.
Но Аграфена Петровна доказала ему, что не было никакого резона до зимы что-либо изменять
в устройстве
жизни; летом квартиры никто не возьмет, а жить и держать мебель и вещи где-нибудь да нужно.
«
В Уголовный Кассационный Департамент и т. д., и т. д. такой-то и т. д. жалоба. Решением состоявшегося и т. д., и т. д. вердикта и т. д., признана такая-то Маслова виновною
в лишении
жизни посредством отравления купца Смелькова и на основании 1454 статьи Уложения приговорена к и т. д. каторжные работы и т. д.»
— Уйди от меня. Я каторжная, а ты князь, и нечего тебе тут быть, — вскрикнула она, вся преображенная гневом, вырывая у него руку. — Ты мной хочешь спастись, — продолжала она, торопясь высказать всё, что поднялось
в ее душе. — Ты мной
в этой
жизни услаждался, мной же хочешь и на том свете спастись! Противен ты мне, и очки твои, и жирная, поганая вся рожа твоя. Уйди, уйди ты! — закричала она, энергическим движением вскочив на ноги.
Она, очевидно, считала себя героиней, готовой пожертвовать
жизнью для успеха своего дела, а между тем едва ли она могла бы объяснить,
в чем состояло это дело и
в чем успех его.
Правда, что после военной службы, когда он привык проживать около двадцати тысяч
в год, все эти знания его перестали быть обязательными для его
жизни, забылись, и он никогда не только не задавал себе вопроса о своем отношении к собственности и о том, откуда получаются те деньги, которые ему давала мать, но старался не думать об этом.
Нехлюдов приехал
в Кузминское около полудня. Во всем упрощая свою
жизнь, он не телеграфировал, а взял со станции тарантасик парой. Ямщик был молодой малый
в нанковой, подпоясанной по складкам ниже длинной талии поддевке, сидевший по-ямски, бочком, на козлах и тем охотнее разговаривавший с барином, что, пока они говорили, разбитая, хромая белая коренная и поджарая, запаленная пристяжная могли итти шагом, чего им всегда очень хотелось.
«Всё это так, — говорил другой голос, — но, во-первых, ты не проведешь же всей
жизни в Сибири.
— Да, плохая, плохая, барин,
жизнь наша, что говорить, — сказал старик. — Куда лезете! — закричал он на стоявших
в дверях.
Он не только вспомнил, но почувствовал себя таким, каким он был тогда, когда он четырнадцатилетним мальчиком молился Богу, чтоб Бог открыл ему истину, когда плакал ребенком на коленях матери, расставаясь с ней и обещаясь ей быть всегда добрым и никогда не огорчать ее, — почувствовал себя таким, каким он был, когда они с Николенькой Иртеневым решали, что будут всегда поддерживать друг друга
в доброй
жизни и будут стараться сделать всех людей счастливыми.
Нехлюдов вспомнил, как он
в Кузминском стал обдумывать свою
жизнь, решать вопросы о том, что и как он будет делать, и вспомнил, как он запутался
в этих вопросах и не мог решить их: столько было соображений по каждому вопросу.
«Да, да, — думал он. — Дело, которое делается нашей
жизнью, всё дело, весь смысл этого дела непонятен и не может быть понятен мне: зачем были тетушки, зачем Николенька Иртенев умер, а я живу? Зачем была Катюша? И мое сумасшествие? Зачем была эта война? И вся моя последующая беспутная
жизнь? Всё это понять, понять всё дело Хозяина — не
в моей власти. Но делать Его волю, написанную
в моей совести, — это
в моей власти, и это я знаю несомненно. И когда делаю, несомненно спокоен».
Денежные же милостыни, которые раздавал здесь Нехлюдов, были вызваны тем, что он здесь
в первый раз узнал ту степень бедности и суровости
жизни, до которой дошли крестьяне, и, пораженный этой бедностью, хотя и знал, что это неразумно, не мог не давать тех денег, которых у него теперь собралось
в особенности много, так как он получил их и за проданный еще
в прошлом году лес
в Кузминском и еще задатки за продажу инвентаря.
Вспомнила она, как она
в открытом, залитом вином красном шелковом платье, с красным бантом
в спутанных волосах, измученная и ослабевшая и опьяненная, проводив гостей к двум часам ночи, подсела
в промежуток танцев к худой, костлявой, прыщеватой аккомпаньяторше скрипача и стала жаловаться ей на свою тяжелую
жизнь, и как эта аккомпаньяторша тоже говорила, что тяготится своим положением и хочет переменить его, и как к ним подошла Клара, и как они вдруг решили все три бросить эту
жизнь.