Неточные совпадения
Всё лицо женщины было той особенной белизны, которая бывает на лицах людей, проведших
долгое время взаперти, и которая напоминает ростки картофеля
в подвале.
Шенбок пробыл только один день и
в следующую ночь уехал вместе с Нехлюдовым. Они не могли
дольше оставаться, так как был уже последний срок для явки
в полк.
На второй вопрос о Бочковой, после
долгих толков и разъяснений, ответили: «не виновна», так как не было явных доказательств ее участия
в отравлении, на что особенно налегал ее адвокат.
Купец, желая оправдать Маслову, настаивал на том, что Бочкова — главная заводчица всего. Многие присяжные согласились с ним, но старшина, желая быть строго законным, говорил, что нет основания признать ее участницей
в отравлении. После
долгих споров мнение старшины восторжествовало.
С этим чувством сознания своего
долга он выехал из дома и поехал к Масленникову — просить его разрешить ему посещения
в остроге, кроме Масловой, еще и той старушки Меньшовой с сыном, о которой Маслова просила его. Кроме того, он хотел просить о свидании с Богодуховской, которая могла быть полезна Масловой.
Это был тот самый Шенбок, который тогда заезжал к тетушкам. Нехлюдов давно потерял его из вида, но слышал про него, что он, несмотря на свои
долги, выйдя из полка и оставшись по кавалерии, всё как-то держался какими-то средствами
в мире богатых людей. Довольный, веселый вид подтверждал это.
Сын же Владимира Васильевича — добродушный, обросший бородой
в 15 лет и с тех пор начавший пить и развратничать, что он продолжал делать до двадцатилетнего возраста, — был изгнан из дома за то, что он нигде не кончил курса и, вращаясь
в дурном обществе и делая
долги, компрометировал отца.
Старый генерал и не позволял себе думать о таких делах, считая своим патриотическим, солдатским
долгом не думать для того, чтобы не ослабеть
в исполнении этих, по его мнению, очень важных своих обязанностей.
Paз
в неделю старый генерал по
долгу службы обходил все казематы и спрашивал заключенных, не имеют ли они каких-либо просьб. Заключенные обращались к нему с различными просьбами. Он выслушивал их спокойно, непроницаемо молча и никогда ничего не исполнял, потому что все просьбы были не согласны с законоположениями.
Но всё-таки теперь, будучи
в Петербурге, он считал своим
долгом исполнить всё то, что намеревался сделать, и решил завтра же, побывав у Богатырева, исполнить его совет и поехать к тому лицу, от которого зависело дело сектантов.
Больше же всех была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая женщина, вся поглощенная своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после
долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой,
в особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Погода переменилась. Шел клочьями спорый снег и уже засыпал дорогу, и крышу, и деревья сада, и подъезд, и верх пролетки, и спину лошади. У англичанина был свой экипаж, и Нехлюдов велел кучеру англичанина ехать
в острог, сел один
в свою пролетку и с тяжелым чувством исполнения неприятного
долга поехал за ним
в мягкой, трудно катившейся по снегу пролетке.
30. Но тот не захотел, а пошел и посадил его
в темницу, пока не отдаст
долга.
Бывало, льстивый голос света // В нем злую храбрость выхвалял: // Он, правда, в туз из пистолета // В пяти саженях попадал, // И то сказать, что и в сраженье // Раз в настоящем упоенье // Он отличился, смело в грязь // С коня калмыцкого свалясь, // Как зюзя пьяный, и французам // Достался в плен: драгой залог! // Новейший Регул, чести бог, // Готовый вновь предаться узам, // Чтоб каждым утром у Вери //
В долг осушать бутылки три.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).Прошу посмотреть, какие пули отливает! и старика отца приплел! (Вслух.)И на
долгое время изволите ехать?
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства
долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки
в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
«Недаром
в зиму
долгую // (Толкуют наши странники) // Снег каждый день валил.
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не начнут зевать, — // Так и галденье
долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося //
В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
А если и действительно // Свой
долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»